Пышка

ПЫШКА. Идёмте.

Корнюде берёт Пышку за руку, открывает дверь.

Идут по коридору. Корнюде высоко и гордо держит голову. Пышка скромно смотрит в пол. Мадмуазель Фифи улыбается, глядит по сторонам.

Подходят к лестнице. Начинают медленно почти торжественно спускаться.

Обитатели первого этажа занимают свои позиции.

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Приготовились, господа… Начали!

ВСЕ. Ура! Ура! Ура! Да здравствует жених! Да здравствует невеста! Ура! Ура!

Кричат. Швыряют в Корнюде и Пышку горсти овса. Ликуют.

Пышка улыбается. Счастливая.

Корнюде уворачивается от овса.

Монашки икают. Четки звенят.

Хозяин Фоланви чешется, подбрасывает в руке сало-библию.

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Довольно, господа. Теперь непосредственно венчание. Приступайте.

ПЫШКА. А где же священник?

ХОЗЯИН. Я священник, сударыня.

ПЫШКА. Но вы же…

ХОЗЯИН. Не волнуйтесь, обвенчаю так, что потом вовек не развенчаетесь. Как монашки вон вместе станете. Чудом природы. (Откусил колбасу от ленты на шее, чешется, ржёт.)

Монашки икают. Чётки звенят.

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Начинайте, падре.

ХОЗЯИН (жуёт). Пойдите-ка сюды, дети мои… (Рыгает.)

Корнюде и Пышка подходят.

Так. Вот так. Всё. Стойте. Молодцы. Так… Чего говорить-то там надо?

Г-Ф ЮБЕР. Про небеса чего-то, сударь.

ХОЗЯИН. Про небеса, значит, говорите, сударь. Можно и про небеса… А чего про небеса-то надо?

Г-Н ЛУАЗО. Зачем же тогда патером вызвались, если не знаете? Давайте я буду…

ХОЗЯИН. Сидите. Знаю я всё. (Чешется.) Про небеса, значит… Можно и про небеса… Так… Чего там у нас на небесах-то… (Смотрит на сало, как на книгу.) Да. Вот. Дети мои, говорю вам истинно и вовеки веков, что ежели на небесах тучи, то быть дождю, а ежели туч на небесах нет, то их может нагнать и всё равно быть дождю. Аминь. Во как! (Ржет, чешется.)

Монашки икают. Чётки звенят.

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Дальше, падре.

ХОЗЯИН. Можно и дальше. Дети мои, говорю вам истинно и во веки веков, что ежели на небесах туч нет, то дождю не быть, а ежели на небесах всё ж есть тучи, то их может согнать и дождю всё равно не быть. Аминь. (Ржёт, чешется.)

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Дальше, падре.

ХОЗЯИН. Опять про небеса?

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Спросите, согласны ли они.

ХОЗЯИН. Ага. Кажись, чего-то припоминаю. Так. (Корнюде.) С вас начнём. Согласен ли вы, сударь, взять в жёны эту невесту вашу?

КОРНЮДЕ. Да, сударь.

ХОЗЯИН. Хорошо подумали?

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Подумал он. Её теперь спрашивайте, падре.

ХОЗЯИН. Цыц! Не прерывайте святого процесса. Я тут священник. (Корнюде.) Хорошо подумали, сударь?

КОРНЮДЕ. Да, святой отец.

ХОЗЯИН. Ну и дурак, сударь. Помучаетесь потом с мамашкой её, помяните моё слово.

КОРНЮДЕ. Она сирота, падре.

ХОЗЯИН. Тогда молодец. Одобряю. Правильный сделал выбор… А вы, мамзель, согласны?

ПЫШКА. Да, святой отец.

ХОЗЯИН. Чего сразу-то так? Поломайтесь сперва хоть, покапризьте для блезиру, как приличной барышне положено.

ПЫШКА. Я согласна, святой отец.

ХОЗЯИН. Ладно. Ваше дело. Так… (Смотрит на сало, делает вид, что читает.) Чего дальше-то? А. Вот. Нашёл. Имеется ли тут кто-нибудь такой, кто знает чего-нибудь такое, из-за чего эти жених с невестой не могут стать мужем и женой? Если кто-нибудь знает чего-нибудь такое, говорите щас или заткнитесь навеки.

Монашки икают.

ХОЗЯИН. Монашки не в счёт. Других нету?

Пауза.

Тогда… Тогда… Тогда… Объявляю вас мужем и женой. Всё. Напяливайте кольца, целуйтесь и станем пьянствовать. (Ржет, ест колбасу, чешется.)

Корнюде одевает Пышке колечко из колбасной шкурки. Целует её в лоб.

Пышка улыбается. Счастливая.

Монашки икают. Чётки звенят.

ВСЕ. Ура! Ура! Ура! Ура! Поздравляем! Поздравляем! (Швыряют в Корнюде и Пышку овсом.)

Хозяин жмёт Корнюде руку. Прослезился.

ПЫШКА. А где же повозка?