***
Лидия пришла раньше всех, потому заняв место за первой партой стала ждать, появления предподавателя и других провинившихся студентов. Она просидела в гнетущей тишине около получаса, прежде чем дверь отворилась и в аудиторию вошли Громов с Матвеевым. После того глупого диалога, что произошел между ней и Димой несколькими часами ранее, Лида ощущала себя неловко, даже как-то неуютно. Она чувствовала, как медленно ее щеки начинали приобретать не свойственный для нее румянец, потому быстро достала из сумки учебник по биологии и прикрылась ним, делая вид, что увлеченно читает один из параграфов.Спустя несколько минут в аудиторию буквально таки влетели Бакланова, Ершов и Тихонов. Запыхавшиеся, но довольные оттого, что успели раньше Екатерины Аркадьевной они заняли места на задних рядах.Стрелки настенных часов медленно приближались к цифре «пять», уже даже и пофигистка Колесникова явилась, с опозданием больше чем на пол часа, а Екатерины Аркадьевной все не было. В помещении стоял громкий гул, так как Бакланова не оставляла попыток подначить всех на то, чтобы «свалить по-тихому, пока преподши нет».Лида даже отложила книгу, дабы посмотреть, что же происходило на задних рядах, что шум становился все громче и громче. Сев вполоборота, Петрова пробежалась взглядом по аудитории, невольно остановившись на Громове, который в этот момент смотрел на нее? На долю секунды, Лида замерла, ее сердце застучало, как сумасшедшее, а вдоль позвоночника пробежались мурашки. Громов смотрел на нее… Да, нет, быть такого не могло. Оглянувшись, все стало на свои места, по правую сторону от нее сидела — самая красивая девушка универа, то что безмозглая дело десятое, главное что с большой грудью, упругой задницей и длинными ногами от ушей. А уж, тот факт, что тупая как пробка, так вообще являлся приятным бонусом для многих парней.От мысли о том, скольким парням удалось залезть ей под юбку, Петрова брезгливо скривилась и отвернулась от мило улыбающейся Лизы, затем бросила короткий взгляд на Громова, что все еще продолжал пялиться и отодвинулась в сторону, чтобы не загораживать ему обзор.Тем временем штрафники пришли к единогласному решению «свалить по-тихому», услышав об этом, Лида подскочила с места и встала напротив двери, загораживая тем самым выход.— Вы не можете вот так просто уйти.— Это еще почему? — отозвалась Бакланова, буравя Лиду недовольным взглядом.— Потому что мы и так провинились перед Екатериной Аркадьевной, а если вы сейчас уйдете, то потом будет только хуже.— Вот еще, прошло уже больше получаса, а эта грымза, так и не соизволила явиться, а мы ждать больше не собираемся, так как в отличие от тебя, у нас есть личная жизнь, — насмешливо фыркнула Марина. В аудитории тут же поднялся громкий хохот. Смеялись все за исключением Громова, тот лишь фирменно усмехался, молча наблюдая за разворачивающейся картиной.— Наличие или отсутствие
моей личной жизни, вас ни в коем случае не касается, — пытаясь держать себя в руках, сквозь стиснутые зубы процедила Лида. — А теперь живо вернулись на свои места! — гаркнула она. — Из этой аудитории никто не выйдет до тех пор, пока не придет Екатерина Аркадьевна.— Я, конечно, не Екатерина Аркадьевна, но думаю, что мне зайти можно, — прозвучало из-за спины и обернувшись Лидия увидела стоящую в дверном проеме Анну Григорьевну.— А… эм… конечно, — невнятно промямлила Лида. Отступив в сторону, девушка тут же поспешила вернуться за свою парту. Наверное, еще никогда она не чувствовала себя большей дурой чем сейчас. И все-таки этот день определенно займет первое место среди всех неудачных, а их, к слову, в жизни Петровой было не мало.— Из-за возникших обстоятельств, Екатерина Аркадьевна не смогла придти, поэтому я за нее, — остановившись у доски, сходу начала женщина, — но так как за эти два часа, что я вынуждена буду на вас потратить мне никто не заплатит, вы можете идти, — закончила она и постукивая каблуками удалилась из аудитории. Вслед за ней из помещения выбежали Бакланова, Ершов и Тихонова.Лида устало прикрыла глаза и просидела так чуть больше минуты, затем взяла свою сумку и поплелась к выходу, совершенно забыв об учебнике, который остался одиноко валяться на полу возле парты, за которой она сидела.