устало протянула Петрова. — Практически каждый день ты тратишь свое «драгоценное» время на меня — жирное ничтожество, — безразлично глядя на парня, процитировала одну из его коронных фраз она, — и ради чего? Потешить своё самолюбие или таким способом за мой счет поднять себе самооценку? — Дима молча сверлил сокурсницу раздражённым взглядом, а она для себя твёрдо решила высказать всё, что думает. И плевать на последствия. — А я, кажется, знаю, — ухмыльнулась девушка. — Ты богатенький, избалованный мальчик, которому постоянно не хватало внимания родителей, так как они вечно заняты работой. Разве я не права? Да, по тебе сохнет большая половина девчонок универа и, несомненно, у тебя есть много друзей, что-то вроде своей свиты, не так ли? — не на шутку разошлась Лида. Кажется, вся та обида, что копилась в ней на протяжении долгого времени, поглотила её полностью, затуманивая рассудок, ведь подобного она не сказала бы даже злейшему врагу. И она совершенно точно будет корить себя за эти слова, но остановиться уже не в силах. — Но есть ли среди них хоть кто-то настоящий и искренний, тот, кто общается с тобой не из-за смазливого личика и денег твоих родителей?— Заткнись! — сквозь стиснутые зубы прошипел Громов, прижав сокурсницу к каменной стене. На его лице не дрогнул ни один мускул, но Лида знала, что он в ярости, она всеми фибрами души ощущала, как его неистовая злость леёгким слоем окутывает помещение. — Да что ты знаешь? — со всей силы стукнул кулаком о стену он, и это словно отрезвило девушку, она будто бы вышла из транса, и осознание того, какую гадость она на говорила, тут же «ударило» по голове. Она ощущала себя мерзко, ведь опустилась до уровня Громова. Так низко пала и ради чего? — Ты всего лишь жирная корова, которой ничего не светит, — ничего страшного, её обзывали и похуже, она выдержит, она сильная. По крайней мере, ей хочется так думать. Но кого она пытается обмануть? Себе врать не получится, поэтому в уголках глаз начали собираться слёзы, и она опустила взгляд, дабы он не увидел её слабой. Она не хотела быть слабой, но ничего не могла с собой поделать. — Да ни один парень даже не посмотрит в твою сторону, а знаешь почему? — приблизившись к лицу девушки, переходя на шёпот, проговорил брюнет, — потому что никто по своему желанию не захочет прикоснутся к тебе, — прошептал он в самое ухо девушки.— Так, Громов, Петрова, вы почему ещё не в аудитории? Вам что, нужно отдельное приглашение? — послышался строгий голос Катерины Аркадьевны, и Дима, отстранившись от сокурсницы, перевёл взгляд на преподавателя.— Мы с Лидией, просто беседовали, — как ни в чём не бывало улыбнулся парень, пропуская женщину войти первой.«Надо же, сама галантность» — саркастично протянул внутренний голос, пока девушка смахивала с лица подступившие слёзы.— Так, а это ещё что? — заметив окровавленную руку парня, Катерина Аркадьевна остановилась.— Да так, царапина, — отмахнулся Дима.— Опять драку устроил, — нахмурившись, скорее утверждала, нежели спрашивала женщина. — Так, сначала идешь к медсестре, а затем к ректору, и на пару можешь не возвращаться, у тебя уже стоит «н»! — закончила она и вошла в аудиторию, Лида пошла следом. Кинув последний взгляд на Громова, она увидела, как он со всей дури пнул ногой мусорную урну. На душе скребло неприятное чувство вины и это не давало девушке сконцентрироваться на лекции.— Эй, Лидок, что случилось? — Светка легонько ткнула подругу в бок, но та никак не отреагировала.— А с чего ты взяла, что что-то не так? — через несколько секунд переспросила Лида.— Да на тебе лица нет, — покачала головой рыжая, отодвигая тетрадку в сторону. — Так, давай, выкладывай.— А нечего выкладывать, — слегка пожала плечами Петрова. — Я просто высказала Громову всё, что думаю, и теперь чувствую вину, — честно призналась она. Ей было необходимо рассказать это хоть кому-то, дабы жгучее чувство вины не сожрало её изнутри.— Давно пора, — не долго думая, отчебучила Калинина. — И ты не должна себя корить, он ведь всё это время без зазрения совести издевался над тобой, — попыталась убедить подругу Света. — Так ему и надо.— Может, ты и права, но мне всё равно плохо, — всматриваясь в чистый лист тетради, на котором ничегошеньки не написала, тихо прошептала Лидия. Родители не так её воспитывали. Мама всегда учила, что людей нужно уважать и относиться к ним так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. И из-за своего поступка она теперь испытывала чувство вины перед родителями, ведь они совсем не такого поведения от своей дочки ожидали. Не такого.Остаток дня прошел просто ужасно, и даже любимый латте с шоколадными батончиками не спасли положение. О Громове Лида уже не думала, ведь решила, что завтра же извинится за свои слова. Не ради него, нет, ради себя и родителей. Однако настроение было испорчено на целый день, даже Светка со своими шутками не смогла разрядить обстановку.Слова, сказанные Громовым в порыве злости, до сих пор звучали в голове. И как бы ей не хотелось признавать, но он был прав. Чертовски прав. Она всего лишь толстая, безобразная тушка без силы воли. Лида много раз пыталась похудеть, изнуряла себя тяжелыми тренировками, бегала по утрам, садилась на самые различные диеты. Доходило даже до того, что она голодала по несколько дней, чем чуть не довела свой организм до истощения. Однако вес не уходил, а её надолго не хватало, так как после очередной стычки с Громовым и его свитой она, сидя на кухне поздно вечером, заедала свою обиду клубничным мороженым и шоколадными батончиками. И это помогало, но не надолго.