Игорь приехал вовремя, с приклеенной к губам ликующей улыбкой. Он как джентльмен – вышел из машины, подал ей руку, и открыл дверь со стороны пассажирского сидения. Был одет в плащ, джинсы и фетровую шляпу.
Когда она собиралась сесть в машину, сердце Пенни подскочило, достигая горла. Рука Игоря помешала ей упасть, не понимая, почему она падает или, возможно, предполагая, что это из-за высоких каблуков. В действительности, на расстоянии в несколько метров, по тротуару шли Маркус и Франческа. Они шли рядом и обнимали руками пакеты, как будто только что ходили за покупками. Такая семейная деталь кричала: « Мы вместе не просто занимаемся сексом, но и едим вместе, дышим вместе, мы единое целое», и причинила ей больше вреда, чем их стоны, подслушанные через дверь.
Тем не менее, Пенни притворилась, что их не заметила. Она притворилась счастливой девушкой, которая выходит на первое настоящее свидание со своей шестнадцатилетней любовью и кроме него ничего не видит. Сделала вид, что она легкомысленная двадцатидвухлетняя, одетая в зелёное платье, с выцветшей зелёной прядью, в розовом пальто и сочетающейся по оттенку шляпой, которая всеми этими цветами выражает своё счастье. Она даже наклонилась и поцеловала Игоря в щёку, опасно рядом с губами. Автомобиль быстро отъехал, удаляя её от соблазна подсмотреть за ним в зеркало заднего вида.
— Кто знает, когда они уедут, — спросила саму себя в ностальгическом порыве.
Но потом сказала себе, что не хочет этого знать, она не должна знать. Она просто должна жить и на этом всё. Весело провести время с Игорем в эту ночь, развлекаться до конца, и начать всё заново.
Глава 26
Маркус
Франческа спит, но я не могу. Почти наступил рассвет, а я кружу по квартире и чувствую себя как зверь в узкой клетке. Я курю и курю, и вновь курю, и пару раз останавливаюсь перед дверью с намерением открыть и спуститься на этаж ниже. Нет. Я не должен этого делать. Моя женщина здесь, а не в другом месте. Я ждал её четыре года и не могу просрать всё к чёрту из-за какой-то маленькой стервочки. Иногда мне хочется врезать самому себе по черепу, чтобы вытащить её из мыслей. Всё это не имеет никакого смысла, действительно, это полное безумие, это болезнь. Я здесь, с самой сексуальной женщиной в мире, и не могу перестать думать об этой кретинке. Достаточно ли двух месяцев, чтобы превратиться из мужчины в того, кто страдает бредовыми расстройствами и потерял себя? Нет их недостаточно, не может быть достаточно, и поскольку этого недостаточно, то тогда и не может быть тем, чем, по моему мнению, является и не может длиться долго. Это кратковременное безумие, если удержу его на коротком поводке, то всё пройдёт.
В холодильнике у меня стоят бутылки пива. Открываю одну и пью. Франческа встает с постели и присоединяется ко мне. Курим и пьём, и смеёмся, и трахаемся. Это жизнь, которую я хочу. Завтра мы уезжаем никого не предупредив. Завтра нас здесь уже не будет. Мы не должны этого сделать, я временно освобождён, но нам плевать на правила. Окей, я надрался после четырех бутылок пива и немного доброго старого «Джонни Уокера», но если что-то истинно для трезвого, то это верно и для пьяного – лучше умереть в бегах, чем жить в тюрьме.
Наконец, оглушённый алкоголем и сексом я заснул. Когда просыпаюсь вокруг темно. Либо это ещё ночь, либо это снова ночь. Мне кажется, что мы проспали сутки. Я встаю и чувствую головокружение: когда-то лучше переносил виски, но теперь, после четырёх с небольшим лет трезвости, признаю, что чувствую себя дерьмово. Лучшее сейчас – холодный душ. И придётся выйти, чтобы купить что-нибудь поесть.
Когда я одеваюсь, просыпается также и Франческа.
— Подожди меня, приму душ и пойду с тобой.
Мы спускаемся по лестнице, и, спустившись на этаж, сознательно игнорирую дверь в квартиру Пенни. Держу между пальцами сигарету и просто ухожу, и пошло на хер всё то, что произошло за этой дверью. К счастью мы никого не встречаем, у меня нет желания пересечься с каким-нибудь дряхлым маразматиком, когда, твою мать, настроен решать свои дела.
Снаружи дождь перестал лить, но воздух ледяной. Магазин находится рядом, и мы идём пешком. Странно проходить этот путь с Франческой, необычно вновь видеть её рядом.
Я благодарю «Джонни» за одолжение, что он для меня сделал – оставил с довольно смутным сознанием, чтобы я вновь не зацикливался на ненужных вещах, таких, которые включают Пенни.