Я не смеюсь больше тринадцати лет.
Маркус – единственный мужчина, который коснулся моего тела, не загрязняя его.
Не выношу ничьих прикосновений, даже сделанных случайно. Не говоря уже о тех, кто прикасается намеренно. Если бы он не убил того ублюдка из клуба, то это сделала бы я сама.
Я ненавижу даже людей, которые пялятся на меня на улице.
Ненавижу фотографироваться.
Я ненавижу любого человека, который хочет меня похитить, украсть, остановить, обыскать.
У меня есть только он.
Но теперь у него есть не только я.
Выхожу на несколько дней раньше, чем ожидалось, и приезжаю к нему, надеясь сделать сюрприз. Но сюрприз делает для меня он. Ошеломлён – да, но не в том смысле, каком я хочу. В его глазах скрываются миллионы ребусов. Занимается любовью, как будто выполняет свою обязанность.
По ночам я смотрю на него, притворяясь спящей. Он курит, погружённый в адское пламя. Затем берёт холодное пиво из холодильника. Мы пьём, как в старые времена, и, наконец, он свободен. Но это не утешает меня. То, что он меня по-настоящему трахает только по пьяни, совершенно не утешает.
Выходим купить что-нибудь перекусить, и вот тут, на тротуаре, картина становится настолько понятной, что меня чуть не вырвало. В нескольких метрах от нас вижу личико грёбаного ангела. Она вместе с парнем. Оба садятся в машину и уезжают.
Маркус смотрит взглядом убийцы, который хочет пролить кровь, как другие сеют семена пшеницы. Я замечаю, как смотрит на них, вижу, как смотрит на неё. У меня трясутся ноги, и внезапно чувствую себя опустошённой, пустой-пустой и в ярости. Ощущаю себя более одинокой, чем изнасилованная маленькая девочка, которая бритвой режет вены. Когда мы поднимаемся, то спрашиваю его об этом. Бесполезно ходить вокруг да около и делать вид, что не прошли четыре года и два месяца. В особенности эти два долбаных месяца. Сначала он продолжает двигаться по этой проклятой зеркальной стене. Но потом соскальзывает. Когда признаётся что любит её, то я чувствую, что у меня нет завтрашнего дня. Я всё ещё в тюрьме. Нет, хуже. Я до сих пор в своей спальне с насилующим меня отчимом.
Она любит его. Чёртов ангел, его любит. Я смотрю на неё, и мне не остается ничего другого, как только использовать эту любовь против неё. Я не вру ей в том, что говорю, но преувеличиваю. И не собираюсь открывать ей самую болезненную тайну, я не рассказываю ей то, что прочитала в его глазах – жаждущую любовь, ревность, неожиданную и ужасающую хрупкость. Она слушает меня и верит, чему позднее появляются доказательства.
Через несколько часов Маркус, наконец, возвращается домой. Лед и сталь вернулись в его взгляд. Он собирает свои вещи в тот же мешок, который прежде бросал в стену. Я собираю свои и мы уходим.
Глава 30
На мгновение Пенни повернула лицо к витрине, чтобы посмотреть на грозу, бушующую с бешеной горячностью, и спросила саму себя – куда пропало солнце. Она совершенно позабыла об ощущении тепла на щеках и красоте мира, который озаряет солнечный свет. В течение нескольких дней, Пенни не видела ничего кроме дождя. Этот город без солнца становился одним серым переулком.
— Мисс, я жду своего жареного цыплёнка, — окликнула её женщина крепкого телосложения. Пенелопа перед ней извинилась и поставила ей под нос тарелку с блюдом, которое та заказала.
В этот момент, перед входом она увидела его, неуклюже сражающегося с капризами зонтика, захваченного ветром. Насквозь промокший, его длинного непромокаемого плаща цвета хаки было недостаточно, чтобы защитить от ненастной погоды. Ему удалось закрыть зонтик только после нескольких изворотливых движений. И, наконец, он вошёл в помещение, оставляя зонт сушиться в углу.
Он сразу узнал её. Пенни стояла посреди зала, одетая в жёлтое, с ободком официантки на голове и с прядью, зелёный цвет которой превратился в порошково-серый. Мужчина посмотрел на неё с улыбкой на промокшем и усталом лице. Пенелопа поприветствовала его как хозяйка дома, хотя это и не был её дом, а мистер Малкович не пришёл в гости. Он точно появился по работе. Если бы она ожидала что он придёт, то наоборот, была б удивлена, почему так долго тянул. Пенни устроила его за столиком рядом с музыкальным автоматом и спросила – не хочет ли он кофе.