— Однако?
— Просто, ну, она любила тебя.
Франческа ведёт меня к дивану, садится и рассказывает историю. Я невозмутимо слушаю. Выгляжу как фотография самого себя, несмотря, что чувствую так, словно проглотил семь глотков огня. Вспоминаю ту ночь, её слова, лицо и дрожащее тело. Мне жизненно необходимо вернуть её. На мгновение я закрываю глаза, мои кулаки становятся камнями, и чувствую себя более одиноким, чем потерпевший крушение на необитаемом острове. Между тем, Франческа наблюдает за мной практически с подозрением, возможно, она ожидает мою ярость. Напротив, я погладил ей щёку. Не могу обижаться на неё, хотя то, что она сделала, вероятно, разрушило мою жизнь. Но я не могу злиться на неё, видя печаль в её глазах как у богини с разбитым сердцем.
Когда ухожу я размышляю:
— Я люблю тебя, моя маленькая Фран, свет моей юности. Ты помогла мне не умереть, когда я был парнем. И, тем не менее, не понимаю, как это произошло и не знаю, почему... но без Пенни, став мужчиной, я не могу жить.
Исчезла, растворилась. У Шерри тоже нет новостей. Я попытался позвонить на номер мобильного телефона, который у меня был, но он больше не активен. Мне от неё осталась только одна купюра, сложенная в помятый конверт. Я бы хотел поджечь море. Я бы хотел разбить небо.
Вытаскиваю из конверта купюру и держу её на ветру за краешек, между двумя пальцами. Она хлопает и трепещет, как раненая птица. Я собираюсь отпустить банкноту улететь, когда между ударами ветра замечаю, что на обратной стороне у неё есть надпись. Нахмурил лоб. Переворачиваю банкноту, которая крутится и корчится так же как птица, которая хочет вырваться. Мой взгляд пригвождает несколько букв, написанных розовыми чернилами: «Я люблю тебя. Если ты всё ещё меня хочешь, я здесь, П.».
Рядом написано название города, вместе с инициалами штата Вермонт. Сжимаю в кулаке бумажку. Подношу ко лбу руку и с трудом сглатываю. Я собирался выбросить её. Собирался избавиться от неё. Только эта мысль врезается в меня, как я всем своим весом оседаю на песок. Именно сейчас солнце вырывается из-за облаков. Я смеюсь и выгляжу как безумный на берегу моря. Я смеюсь и снова начинаю надеяться.
Найти её несложно. Городок маленький. После миллиона дерьма судьба мне подмигивает. Пенни выходит из магазина, именно в этот самый момент, ни мгновением до или после. Я сразу её узнаю. Она направляется к старому пикапу, цвета зеленого яблока. Я смотрю на неё и не дышу, серьёзно – я не могу дышать. Она изменилась, но это всё равно она. Я хотел бы пальцами распустить эту косу, сжать в кулак волосы, целовать и ласкать её часами. Я хотел бы обнять её, засыпать с ней, просыпаться с ней, и делать так на протяжении всей этой жизни и последующей. Каждой каплей своей крови желаю её.
Потом парень из магазина окликает её назад, и вижу, как он на неё смотрит, и я боюсь. Если она меня забыла? Если у неё есть кто-то другой? Она даже не замечает меня, её взгляд прикован к каким-то своим мыслям, и я застываю позади автобуса, который остановился на конечной остановке.
Прошло более двух лет. Имеют ли смысл те слова, которые она написала на банкноте?
Глава 35
«Это именно он? Это Маркус?»
Пенни смотрела на него в недоумении, захваченная видением в плен. Два года назад уезжая прочь, она захотела бросить вызов судьбе. Вероятнее всего, Маркус больше никогда не вернётся, и если всё же когда-нибудь вернётся (бог знает как и зачем), то, скорее всего он потратил бы ту банкноту на спиртное. Или он будет её искать.
Он её искал.
Маркус стоял напротив, одетый в чёрное кожаное пальто, на плече держал рюкзак из ткани, зелёного армейского цвета, и в свою очередь смотрел на неё, как будто и он не был уверен – встретил реального человека или увидел галлюцинацию. Но Пенни была уверена. Это был он, именно Маркус. Его глаза, губы, горло, где виднелись границы татуировок, которые охватывали его грудь, внушительные плечи, мощные ноги, спрятанные под джинсами. Настолько высокий, что заставлял почувствовать её маленькой, словно тень от воробья.
Сердце Пенни больше не было одним сердцем – в нём собрались все сердца мира. Был риск, что его могут услышать и в Канаде. Инстинктивно, она заправила за уши прядь волос, как будто хотела привести себя в порядок. И подумала, как ужасно выглядит: не причёсана, плохо одета, после рубки дров вспотела, без макияжа, именно в этот проклятый и прекрасный день, прямо тогда, когда она хотела бы выглядеть лучше. Несмотря на то, что прошло много времени, и Пенни была двадцатипятилетней женщиной, которая противостояла жестоким испытаниям, она ощущала себя слабой и неуверенной и склонной разреветься как пятнадцатилетний подросток, который расстроился из-за дуновения ветра.