Пенни кивнула, её замутило. Из всей этой нотации, её больше всего поразила фраза, очень похожая на комплимент, касающаяся её бёдер.
Как и предупреждал Маркус, Пенни обыскали. Женщина-полицейский быстро и бесцеремонно её ощупала, заставила снять куртку, которую, в свою очередь, также обыскали. Пришлось оставить документы, и объяснить с какой именно заключённой она собиралась встретиться и причину визита.
Она представляла себе, что её заведут в безличную переговорную, в такую, где два человека общаются между собой через стеклянную стенку с помощью телефонных трубок для внутренней связи. Но она оказалась внутри обычной комнаты, полной столов, разбросанных тут и там, за которыми сидели другие многочисленные посетители. В основной части это были мужья, матери, сестры и чьи-то маленькие дети. Сквозь узкое окно в комнату проникал дневной свет. На столах стояли бутылки с водой и пластиковые стаканчики.
Пенни уселась поудобнее и стала ждать. Она была напугана. Ей не терпелось встретиться с Франческой и в то же самое время, изнутри, её сжигало лихорадочное желание – встать и уйти. Но она дала обещание, и чего бы ей это не стоило, она дорожила данным обязательством и не собиралась нарушить своё слово.
Вошли первые заключенные, и она увидела объятия и улыбки, а так же как один маленький ребенок сжимал ноги своей матери и плакал. По залу начал распространяться гул, как в школе во время перерыва.
Она ожидала увидеть атмосферу более воинственную и печальную, а вместо этого, все эти люди болтали между собой в обычной манере, даже смеялись, делились рассказами о школьных успехах детей или какую неразбериху устроил их придурок сосед. Казалось что ни одна из заключённых, одетых в оранжевые рубашки с надписью на пуговицах «СОБСТВЕННОСТЬ ШТАТА КОННЕКТИКУТ», никогда не совершала ничего более серьёзного, чем пинок ногой по банке.
Пенни посмотрела на свои часы, потом в окно и ещё раз проверила время. Наконец посмотрела на входную дверь зала, и узнала её.
Франческа.
Она сразу же поняла, почему Маркус был очарован ею, – из-за излучаемой энергетики. Это была первая реакция, мгновенная догадка.
В облике Франчески было что-то гипнотическое, то, как она смотрела на других людей, в её походке и в решительном жесте, с которым она заправила прядь волос за ухо. Она являлась не просто красавицей, её красота была дикой, страстной, понятной для всех имеющих глаза, чтобы видеть. Она была как породистая лошадь. Как сирена во всеоружии. Это был Маркус в облике женщины: высокая, крепкая, с накаченными мышцами, но одновременно с этим – ошеломляюще женственная и фатальная. Из числа тех красавиц, ради которых мужчины убивают и совершают самоубийства.
Её волосы были немного короче, чем на фото и падали на шею мягкими волнами. Ни одной тюрьме не удалось лишить их красивого, блестящего чёрного цвета. Смуглолицая, с глазами такими большими, словно две четко очерченные миндалины, тёмного цвета и вкраплениями полосок золота в радужке. Из-под рукавов оранжевой рубашки просматривались племенные татуировки, похожие на тату Маркуса.
Пенни хорошо рассмотрела её, и почувствовала как собственное сердце скользит на пол и умирает в луже слёз.
Франческа посмотрела на неё и расположилась за столом, сев на стул напротив.
— Мы знакомы? — спросила она, не слишком заинтересованным тоном, в котором звучал лёгкий латиноамериканский акцент.
— Мы нет, но... я подруга Маркуса, — ответила Пенни. Она чувствовала себя такой хрупкой, словно птица без крыльев и перьев.
Франческа подняла одну бровь.
— Маркус не заводит подруг, — заметила она, сделав на этом ударение, и внимательно осмотрела Пенелопу, в буквальном смысле с головы до пят.
— Теперь да, — ответила Пенни.
В дальнем конце зала женщина задула свечу на торте по случаю дня рождения. Кто-то аплодировал, приглашая её открыть пакет, украшенный большим желтым бантом. Кто-то другой визгливо засмеялся. Мужчина что-то рассказывал искренним тоном своей жене.
Пенни пришлось выдержать свирепый взгляд. Она объяснила, что живёт в одном с Маркусом доме, что они стали друзьями, и она пришла сюда, чтобы передать ей от него сообщение. Она промолчала, что опасалась любить его, что мечтала о нём все ночи, что просто прикоснувшись к нему, случайно или по ошибке, или сделав вид, что это случилось случайно или по ошибке, чувствовала в груди горящий костёр. Не сказала, что находиться здесь и безнаказанно притворяться послом, было наказанием для её души.