— Ты всегда это делаешь в переулках? Никогда, ну я не знаю, может, в постели?
— В постели всегда есть риск, что тебя попросят остаться на всю ночь. В переулках нет.
— Ну, ты счастлив.
— В восторге. А кстати, что ты делала на задворках клуба? Шпионила за мной? Тебе понравилось то, что ты видела?
— Я ничего не видела!
Маркус бросил на неё язвительный взгляд.
— Ты видела всё. Ты уставилась на меня, глазела с большой настойчивостью.
— Более того, я была парализована. Знаешь, когда видишь что-то ужасное и не можешь пошевелиться от страха?
— Ты маленькая лживая сучка. Но это не имеет значения. Конечно, ты быстро бегаешь, да? За время, что я потратил, чтобы привести себя в порядок и выйти на улицу, ты пропала. Разве мы не договаривались? Зачем ты пришла сегодня? Твой Грант навестил тебя вновь?
— Нет, я хотела... я хотела тебе кое-что предложить. То, что позволит тебе заработать дополнительные деньги. Но я передумала, так что это не имеет значения. Ты можешь уйти.
— Да нет, теперь ты всё мне расскажешь. Когда дело касается денег, я становлюсь очень любопытным.
Пенни опустила взгляд. Маркус сел на кровать и повернулся, чтобы закурить. Она его остановила.
— Нет, не в доме. Бабушке не нравиться.
Он подошёл к окну и сел верхом на подоконник, свесив одну ногу в комнату, а другую на лестницу. Всё равно закурил, и послал дым наружу. Пенни задумалась на мгновение, сказать или не сказать, но потом воспоминание о Ребекке заставило её капитулировать. Она рассказала ему всё, говоря вполголоса.
Маркус расхохотался.
— И ты хочешь, чтобы я притворился твоим женихом? Тебе кажется, что я похож на жениха?
— Ты выглядишь дикарем и ублюдком, но сексуален, а этого для меня достаточно. Если я их не расстрою тем, что я богаче, или красивее, то сделаю так, чтобы они сдохли от зависти, потому что я с мужчиной, которого все хотели бы трахнуть.
Пенни поздно осознала, что была слишком откровенной. Маркус уставился на неё с улыбкой негодяя.
— Я должен принять это как комплимент?
— Ну, я не знаю, если ты принимаешь за комплимент, когда о тебе говорят как о парне, привлекающем большее внимание к своему члену, чем к своему уму, тогда да – это комплимент. А теперь, уходи.
— Значит, ты больше не хочешь поиздеваться над своими друзьями?
— Они не друзья, а мудаки.
— Сколько ты готова заплатить?
— Двести пятьдесят долларов.
—Только за один вечер?
— Да.
— Кругленькая сумма. Где ты её нашла?
— Это моё дело.
— Я хочу это знать. Может быть это ворованные деньги, и я вновь закончу в тюрьме за отмывание денег.
— Я их честно заработала. Сегодня ночью я обалденно поработала ротиком для одного полного денег и зацикленного на девочках, выглядящих как наивные дурочки, и он мне заплатил наличкой.
Маркус замер с зажатой между губами сигаретой.
— Не говори дерьмо, — пробормотал он.
— Ты можешь делать всякую хрень, а я нет?
— Хватит.
— И почему? До тех пор, пока ты меня провоцируешь и ставишь в неловкое положение, тебя всё устраивает, а я не могу играть так же?
— Играешь неправильно. Я тебе не советую говорить это дерьмо вслух. Я поступаю правильно, но другой, подстрекаемый таким образом, засадит тебе за две с половиной секунды.
— А тебе даже в голову такое не приходит.
— Мне приходит и ещё как. Но я умею себя контролировать. Итак, что мы будем делать?
— Что мы будем делать? Да ничего мы не будем делать!
— Я говорил про тех мудаков.
— Ах… про них. Я... я не знаю.
— Что мы должны делать на этой вечеринке?
— Ничего особенного. Ты только должен сделать вид, что готов целовать землю, по которой я хожу.
Маркус сделал затяжку и покачал головой.
— Нам это не удастся даже после посещения курса актерского мастерства.
— Тогда… ты можешь притвориться, что без ума от меня?
— Хм… у тебя нет плана C?
— Чёрт тебя дери, заработай эти деньги! Если ты думаешь, что не сможешь выглядеть как должен, то мы вообще не пойдём. Лучше тогда оставить всё как есть, и двигаться дальше.
— Так, посмотрим... я мог бы притвориться, что нахожу тебя до безумия сексуальной. Когда я смотрю на твой рот, то хочу зацеловать тебя до крови, что мечтаю каждую ночь часами тебя трахать, и что мне нравится в тебе всё, даже эти дурацкие волосы и то, как ты, словно стерва противостоишь и провоцируешь меня. Тебе хватит?