Когда мы приходим, у меня появляется подтверждение этого. Жених, тот, что с именем как у мудака – самый настоящий мудак. А так же сидит на чём-то – не лёгкие наркотики, никакой травы, судя по всему, нюхает кокаин. Враг Пенни, Ребекка, отлично одетая шлюха, но она навсегда останется шлюхой. Учитывая что она одного с Пенни возраста, то выглядит хреново. По крайней мере, я бы ей дал лет тридцать. Она не выглядит такой же помятой, как и её карлик-жених, но я, собственно, не сомневаюсь, что и она что-то принимает. Едва меня видят – у них проявляется нормальная реакция. Он чувствует угрозу, она возбуждается. Я уже привык. Ничего нового.
Итак, представление начинается. Вплетаю свои пальцы в пальцы Пенни – я ни разу не оставался с кем-то так долго рука об руку. Франческу это дерьмо не беспокоит, потому как чаще всего, руки нам необходимы свободными, чтобы надрать кому-нибудь задницу или держать в руках нож. На мгновение, только на одно, его не достаточно даже чтобы опустить ресницы, у меня возникает странное ощущение, заставляющее вспомнить как в первый раз, когда мне было десять лет, я пил алкоголь. Первый глоток пива. Бодрость, дрожь и головокружение. Но потом оно прошло, также пройдёт и сейчас.
В одном Пенни не ошиблась – Ребекка её ненавидит, и я вижу, что парень с вьющимися волосами её хочет. Не упускает её ни на минуту из виду и зло смотрит на меня, когда думает, что я не вижу.
Замечаю, что Пенни обращает на него внимание и краснеет, и этот факт меня бесит.
Почему это меня злит так сильно?
Это не имеет никакого смысла.
Окей, сбрасываем всё: бодрость и дрожь от холодного пива, и раздражение.
Я тут лишь только для того, чтобы заработать двести пятьдесят долларов, а не для того, чтобы выдвигать предположения о том, кто кого хочет трахнуть, и, глядя на кого, она краснеет, потому что кто-то на неё смотрит.
Вполне вероятно, этот тип нравился ей в школе, а он никогда не обращал на неё внимание. Может быть, в дополнение к тому, чтобы разозлить Ребекку, Пенни возлагала надежду получить ещё и это: морально отомстить этому придурку, который её продинамил. Почему в школе он её игнорировал, я не знаю, но дело в том, что теперь он её хочет и это вызывает отвращение.
Танцевать с Пенни – странно, прежде я ни разу ни с кем не танцевал. Лишь однажды, когда-то, в детстве, с мамой. У меня пронеслось молниеносное и внезапное воспоминание: мне восемь или девять лет, но я уже выше, чем мама, протягиваю ей руку и делаю нелепый реверанс. Я уже об этом позабыл. Но теперь эти воспоминания вернулись все вместе. Я помню даже её слова. Она сказала: « В один прекрасный день пригласишь свою даму на вальс». Это безумно сентиментально, учитывая обстоятельства. Придумывала для меня будущее, полное сердцебиений, венских вальсов и алых роз для единственной и совершенной женщины, которая появилась бы неожиданно, словно Золушка, потерявшая хрустальную туфельку на ступеньках дворца. Верила в то, что где-то существует любовь, снаружи своей комнаты, за пределами собственного тела и жизни. Она сделала всё возможное, чтобы убедить меня в этом, но так никогда и не смогла. Мне нравилось её слушать, как безнадёжно больному нравиться враньё жалкого врача, но я прекрасно понимал, что всё это была ложь начинающей принцессы, разочарованной в жизни. Любовь для меня соответствовала пачке купюр на тумбочке, целому ряду ругательств, запаху пота и запаху крови.
Впрочем, пока танцую с Пенни, я ощущаю лишь только запах её волос. Они пахнут земляникой. Обнимаю её и чувствую твёрдое и нерешительное тело. Спрашиваю самого себя – она напряжена из-за меня или же всей ситуацией в целом. Мне интересно, может быть она хотела потанцевать с этим придурком с золотыми кудрями, и от этого предположения , я вновь прихожу в бешенство.
Так что, когда мы играем, сидя в кругу словно дети-идиоты, я её целую и всё. Инстинктивно, едва только кретин приближается, я чувствую, как пена безумия заполняет мои лёгкие. «Ты не тронешь её, ублюдок». И пока её целую я ни о чём не думаю. Я думаю только о её губах, её языке, её дыхании и её волосах, пахнущих земляникой. Будь мы одни, то я бы уже задрал её юбку и взял бы мощными толчками. Но мы не одни и вскоре фоновый шум возвращается, чтобы доминировать на сцене, и я чувствую себя в замешательстве, начинаю испытывать ярость, а себя ощущаю плохим парнем.
Когда я так себя чувствую, то начинаю оскорблять. И с Пенни у меня выходит проще всего вести себя, как дерьмо и не знаю почему. Правда в том, что я действительно хочу затащить её за дверь, за занавеску, за любую ширму и проскользнуть между её бёдер, без единого звука в объяснение. Окей, это уже понятно, девушка меня привлекает. Ничего загадочного, я молодой мужчина, у которого всё хорошо работает. Я мысленно повторяю себе это раз десять, в то время как выливаю на неё целую канистру дерьма. Я всего лишь мужчина.