— Иди сюда, — приказал ей. — Высуши волосы. Сейчас придёт Шерри.
Пенни, расстроенная и шокированная наблюдала за ним.
— Но где мы находимся? И кто эта Шерри?
Именно в это момент вошла дама с белыми, словно сахар волосами.
— Ты вся мокрая! Обсушись, иначе заболеешь! А ты убирайся отсюда, негодяй, это же дамская комната.
Маркус ей улыбнулся доброй улыбкой и вышел сопровождаемый женщиной. Пенни осталась в компании горячего потока воздуха, под которым чувствовала себя заново рождающейся. Через некоторое время она услышал стук в дверь.
— Я могу войти? — спросил Маркус.
Пенни посмотрела в зеркало, и увидела картину полного беспорядка, как после урагана. Её волосы стояли торчком вверх, макияж расплылся, а нос покраснел, как кожура у яблока. Она попыталась расчесать волосы пальцами, но конечный результат не показался ей лучше того, с чего она начала.
«Кого это заботит».
Он вошёл без разрешения.
— Лучше стало? — спросил он. — Иди в зал, мы что-нибудь поедим.
— Я поем дома.
— Поешь здесь. Хотя бы один кусочек пирога.
— Ты ненормальный.
— Никогда и не говорил ничего подобного. Платье высохло?
— Да, но...
Он подошёл к сушилке с горячим воздухом и снова ударил. Та замолчала, как убитый лев.
— Это единственный способ, чтобы включить и выключить её.
— И когда нет тебя, прокравшегося в женский туалет, как дамы это делают? — спросила его иронично.
— Никак. Пойдём.
— Прекрати тащить меня повсюду как пакет, меня это раздражает.
— Я не хочу, чтобы ты снова сбежала.
— Я никогда не сбегала.
— Да, во-первых, из дома этих уродов.
— Я не сбежала. Я ушла. И если я захочу повторить ещё раз, то сделаю вновь.
— Даже не думай.
— Ты угрожаешь мне?
— Я просто хочу, чтобы ты что-нибудь съела, пару минут отдохнула и выслушала меня. Идём, Шерри уже приготовила горячий кофе и отличный яблочный пирог.
Несмотря на всё, Пенни испытывала голод и не могла противиться этому предложению. Через пять минут они уже сидели за столом, расположенным рядом с витриной, на которой, золотым маркером, кто-то нарисовал кота с длинными усами и мурлыкающей улыбкой.
Пенни поглощала пирог и пила кофе, словно завтра никогда не наступит.
— Сколько ты ешь? Похоже, что ты голодаешь уже месяц. Будешь ещё кофе?
— Нет, достаточно.
— Теперь ты не такая идиотка как раньше?
— Я никогда не была идиоткой!
— Раньше да, когда ты сбежала. Ты удосужишься выслушать меня?
— Нет.
Неожиданно, Маркус протянул руку через стол и взял её за руку. Пенни отдёрнула её назад, словно получила удар от электрического тока. Он фыркнул, а затем сказал:
— Я не трахался с Ребеккой.
— Знаешь, как мне насрать на то, что ты сделал! — воскликнула она. Однако, непосредственно в следующий момент вспыхнула мысль, что она в состоянии вспомнить о своих правах в их договоре и поэтому выпалила: — Знаешь, что я тебе скажу? Напротив, мне не насрать, да ещё как! Мы договорились на деньги! Поэтому ты должен осознавать всё то, что ты делал за время, пока работал на меня!
— Пенни, не перегибай палку. Я ни от кого не зависим. Однако Ребекку я не трахал. Довольна?
— Можно не трахать, но сделать многими другими способами, — расстроено фыркнула она, глядя в окно.
— Ничего не произошло.
— Ничего? И тогда зачем ты ходил с ней в погреб?
— Потому что я понял, чего она от меня хочет. Мне было интересно увидеть, как далеко она готова зайти, а затем послать её на хер.
— И…
— И я послал её на хер.
— Ты говоришь... правду?
— Почему ты удивляешься? Она космический унитаз и сука, каких мало.
— Ты находишь, что... она уродина?
— Я считаю, что она гнилая и уже начинает плесневеть снаружи.
— Но как ты узнал, что... что тебе не понравиться? И если потом, пока находился там…
— Ничего не произошло. Пока я там находился, то думал лишь о том, что этот чёртов подвал воняет сыростью.
— Ты определённо ненормальный, Маркус.
— Я не трахаю всё, что имеет отверстие. Минимальный выбор делаю даже я.
— Она меня сейчас возненавидит ещё больше, чем раньше.