— У тебя короткая память.
— Да?
— Мне казалось, было ясно, что я тоже тебя считаю... как бы это сказать... трахабельной.
— Ах, правда и раз тебя не привлекают все существующие дырки, то мне следует чувствовать себя польщённой этой уступкой. Но, кто знает почему, я думаю, что включу тебя в группу психопатов.
Маркус засмеялся, впервые за этот странный вечер.
— Ты недалека от истины, — признал он.
— На самом деле я тебе нравлюсь... в этом смысле?
— Трахнул бы тебя? Да, но я этого не сделаю.
— Почему нет?
— Потому что ты станешь ловушкой.
— Ловушкой?
— Ты не на одну ночь. И я не ищу историй. Они у меня уже есть.
— А если я поклянусь тебе что хочу того же? Секс и бай-бай – подразумеваю.
Маркус нахмурился.
— Пенни, не играй.
— Кто играет? Мне двадцать два года, а не восемь, и я сделана из плоти и крови. Конечно, я не трахаюсь с любым за баром, такое никогда, но в определённый момент я тоже могу иметь необходимость... в быстрой встрече и без осложнений, ты так не думаешь? И я знаю тебя достаточно, но не слишком хорошо. Это не будет чем-то грязным, но в тоже время и неважное. Что-то среднее.
— Я сказал тебе завязывать.
— Правда, в том, что я тебе не нравлюсь. Твои слова просто отговорки.
Они подошли к дому, который стоял в темноте как старый сломанный монолит. Снова не хватало света, и Пенни достала мобильный телефон из сумки.
Было несколько пропущенных звонков от Маркуса, три с неизвестных номеров, и столько же смс. Она начала читать перед входной дверью, пока Маркус курил и курил, в состоянии яростного безумия.
Написал Игорь.
Как он раздобыл номер телефона?
«Всё в порядке, Пенни? Ты вернулась домой? Это я, Игорь».
«Не заставляй меня волноваться, я видел тебя слишком расстроенной».
«Если Маркус оскорбляет или злит тебя, помни обо мне».
— Вот, видишь? Учитывая, что ты такой бесценный, как принцесса-девственница, я уже нашла кого-то для утешения. Может быть, Игорь говорил искренне.
Она игриво подняла мобильный телефон, показывая сообщения. Он не смотрел на них, не смотрел ни на что, кроме её глаз. Бросил на землю сигарету жестом, который, показался акробатическим, и она приземлилась в дальнюю лужу. Затем он схватил Пенни за запястье и с угрожающе близкого расстояния сказал ей:
— «Принцесса-девственница» мне никто и никогда такого не говорил. Окей, выиграла ты. Поднимайся ко мне, я покажу тебе, кто принцесса.
Через десять минут они были уже в мансарде, и сердце Пенни угрожало задушить её за горло. Маркус снял ботинки и свитер и ходил по дому полуголый. В тусклом свете его татуировки казались тёмными сигналами опасности. Сегодня он не надел свой кожаный шнурок и когда повернулся спиной, то Пенни увидела ещё одного морского ската, больше чем на груди, который развернул крылья до ягодиц. Она смотрела загипнотизировано, на нанесённые на загорелую кожу татуировки, и казалось, что они оживают при каждом движении.
— Хочешь кофе? — спросил он, пока возился со старой электрической кофеваркой. — Я да. Сегодня ночью хочу поразвлечься.
Пенни ответила согласием, молчаливо кивнув. Она в свою очередь сняла пальто и обувь и стояла посреди комнаты, как пустая и неустойчивая вешалка.
— Устраивайся поудобнее, — пригласил ещё раз Маркус. Он говорил ироничным тоном, а глаза сияли, как в темноте они сияют у хищных птиц.
— Я устроюсь поудобнее когда мне заблагорассудиться, — пробормотала она ему.
«Я знаю, что ты делаешь. Ты провоцируешь меня. Думаешь, что мне не хватит мужества довести до конца это безумие, что я никогда не пересплю с тобой. Ты меня пугаешь, чтобы я убежала. Но я не убегу. И потом, есть одна вещь, которую ты не знаешь. Ты не знаешь, что я люблю тебя».
Это признание пронеслось в её мыслях, словно пистолетный выстрел.
«Я люблю тебя».
Когда это случилось? Как? Почему? Этого она не знала, но понимала, что уже произошло. Это был первый раз, когда она признавала с такой откровенностью. Всё это не являлось новым чувством, неоперившимся, ужасающим, которое исходило от чёртова яблока, истекающего кровью на его груди, и перемешивало всё остальное.
«Если я буду ждать, когда ты меня полюбишь, то умру девственницей. Так что достаточно того что люблю я, а с тебя довольно ощущений».