«Я люблю тебя я люблю тебя я люблю тебя я люблю тебя».
При этих мыслях она открыла глаза и посмотрела на него, и увидела, что он наблюдает за ней.
— Я задолжал тебе оргазм, — сказал он и его взгляд был странный – возбуждённый и потерянный в одно и то же время.
Он собрался подняться, но Пенни воскликнула:
— Подожди! — слово вырвалось из её души, — я хочу... я тоже хочу...
Он нахмурился и покачал головой.
—Ты мне ничего не должна.
— Не потому что должна! Я хочу это сделать! Хочу прикоснуться к тебе... как ты это сделал со мной.
Не давая ему времени сказать что-нибудь ещё, потянула его за руку и заставила вновь лечь, а затем развязала тонкий шнурок в его спортивных штанах. Затаила дыхание, когда касалась его и в этот момент испытывала возвышенное чувство – это было, словно она сжимала драгоценный объект имеющий корень, покрытый тонкой бархатной тканью. Она хотела целовать его, хотела чувствовать вкус. Пенни хотела узнать его во всех отношениях, все тайники и секреты. Чувствовала себя незнакомкой, ощущала себя потерянной женщиной из-за этого непристойного желания, но, в то же время, она не хотела возвращаться назад. Приблизилась лицом, а потом посмотрела на Маркуса и сказала:
— Прости меня, если не буду на высоте. Я никогда не делала этого раньше, но... я хочу попробовать.
Он отчаянно прошептал:
— Пенни, мой Бог, — смысл этой фразы она не поняла.
— Не хочешь? — спросила она его удивленная и немного расстроившись.
— Ты никогда не делала даже этого?
— Нет. Мне очень жаль.
Таким образом, решительно сделала то, что никогда не делала. Неуверенная, она стеснялась, и его желание намного превосходило по длине её возможности. В Маркусе ей нравилось всё, каждая часть его тела, каждый укромный уголок. Она попыталась не думать о том, когда и насколько она может сделать неправильно, когда и насколько ему может быть неприятно от её неопытности. Посмотрела мгновение на него и поняла, что он абсолютно не испытывал неудобство.
Маркус приподнялся на локтях и слегка расставил свои могучие ноги. Склонил голову, а глубоко в горле зазвучал хриплый стон. Он нежился от её неумелых поцелуев и наслаждался ласками её пальцев. Как будто, несмотря на всё, ему удалось получить немного эфемерного счастья.
Неожиданно, Маркус положил свою руку вокруг руки Пенни, задавая своим жестом более быстрый темп, будто хотел подтолкнуть её, привести его к оргазму. Она кивнула, и, потворствуя его молчаливому запросу, наблюдала за ним с преданностью и очарованием: губы слегка приоткрыты и сдерживаемое дыхание, как будто он живое произведение искусства. Как если бы это движение и его стоны, всё время менее приглушённые, стали б драгоценными воспоминаниями, которые она хотела собрать, сохраняя эти моменты навечно, не забывая никогда.
В самом конце, после того как он издал хриплый, более длинный стон и грязно выругался, Маркус упал спиной на кровать. Он провел по голове рукой, растирая лоб, веки и щёки.
Пенелопа подумала, что, возможно, он хотел попросить её уйти, не говоря об этом, открыто.
«Почему хорошие вещи длятся так мало, и когда заканчиваются, то тьма, кажется ещё темнее?»
Она соскользнула с постели и собрала колготки вместе со всем остальным. Она бы навела немного порядок собственно и в квартире. Сердце в её груди казалось пересмешником, который умирает после того, как спел свою последнюю ноту.
Когда она направлялась к двери, Маркус её окликнул:
— Пенни.
Резко обернулась, почти испугавшись голоса, который не ожидала.
— Что?
Маркус сел и уставился на неё. Он выглядел так вызывающе, обнаженный и сильный, так похожий на статую, украшенную знаками предков, что хотелось бы повторить каждый жест, вернуться в постель, и повторить, по крайней мере, миллион раз, все поцелуи и объятия руками, и язык внутри, и его тело повсюду. Но она бы также довольствовалась, сделав лишь его фото и сохраняя его навсегда.
Маркус открыл рот, как будто хотел добавить что-то важное.
Но сказал только:
— Ничего, — и упал на кровать всем своим весом.
Она спросила его той ночью, по возвращении с работы, под необычайно звездным небом, зачем он приходил в библиотеку. Они молчали, Маркус курил, а Пенни думала. Затем она его спросила и тишина разбилась.
Он вдохнул большой глоток дыма и сказал:
— Хотел понять, почему ещё не пришёл ответ от Франчески и напомнить, тебе принести эти деньги. Но я видел, что ты была занята, и предпочел отвалить.