— Я не была занята. Я только разговаривала с Игорем о том, что...
Маркус ей бросил неприятную ухмылку, с натянутыми вверх уголками губ, а через расширенные ноздри выпустил дым, и его глаза были бесцветны, если не считать незначительного отражения от уличных фонарей.
— Ты думаешь, меня волнует то, о чём ты и Игорь говорите?
— Ты мог бы остаться.
— О, нет, я понял твои трюки, и предпочел позволить тебе доиграть.
— Какие трюки?
— Очевидно, что ты ищешь богатого идиота, так же, как и та шлюха Ребекка. Ты пробовала с Грантом, но для тебя плохо закончилось. Поэтому теперь ты ставишь на Игоря. Ведь я не виню же тебя, верно? Все варианты хороши, чтобы убраться из этого дерьмового места, когда тебе не хватает мозгов, чтобы добиться этого другим способом.
Пенелопа вздрогнула с такой яростью, что ей пришлось слегка развести в стороны руки, чтобы не потерять равновесие.
— Но что такое ты несёшь?
— Не делай такое расстроенное лицо, я на это не куплюсь.
— Я не бросаюсь на Игоря, также как раньше я не прыгала на Гранта! Как ты смеешь? Ты действительно мудак!
— Ты посмотри, какая великая новость.
— Маркус, иногда ты кажешься почти человеком, но иногда ты заставляешь меня жалеть...
— Что отсосала мне?
— Прекрати!
— Это то, что ты сделала, разве нет? И я должен признать – несмотря, что интуитивно видно полное отсутствие практики, ты справилась не плохо. Сразу видно, что ты создана для этого вида работ.
Пенни резко развернулась и подняла руку, готовая его ударить. Но Маркус был быстрее и сильнее и заблокировал её, медленно заведя запястье за спину.
— Я понял твою игру, Пенелопа, и знай, что мне подходит, даже очень, — сказал он. Они остановились на середине тротуара, в той части, где тень делала их лица мрачными.
— Я не веду никакую игру! И отпусти мою руку.
— Я повторяю, что мне подходит. Демонстрируй Игорю свое лицо хорошей девушки, а меня используй для секса. Лучшее использование меня ты не смогла бы найти. Мы в совершенной гармонии. Конечно, возможно, тебе было бы лучше лишиться девственности с ним, просто чтобы дать ему некоторое удовлетворение. Я уверен, что ты бы заработала красивое кольцо, и кто знает, сколько ещё дорогих подарков.
Пенни открыла рот и в ужасе уставилась на него. Почувствовала свои щёки в огне, а в сердце – что-то похожее на воткнутый меч. Но она не намеревалась позволить ему выиграть, плача или унижаясь. Хотела ответить ему взаимностью с таким же цинизмом, чтобы не показаться слабой и потерпевшей поражение. Она предпочитала считаться шлюхой, а не жертвой.
— Отпусти руку, — ещё раз спокойно сказала ему. А потом добавила, пытаясь сохранить тот же уверенный вид, — я рада, что мы сошлись хотя бы по одному пункту, а именно том факте, что секс – это приятно. Ты используешь меня, и я использую тебя. Всё остальное, это наши дела.
— Мне нравится, что всё прояснилось. Утвердив это, давай займёмся этим?
— Да.
Они начали прикасаться к друг другу поднимаясь по лестнице. На каждом этаже, как правило, тёмных в этот час, Пенни чувствовала руки Маркуса под юбкой. В первый раз в своей жизни она не боялась темноты. Вдруг он прислонил её спиной к стене и поцеловал так, что зажёг кровь. Она стояла с удерживаемыми над головой руками, прижатая к стене и обездвиженная его руками, с его ногой между её ног, чувствуя его язык как мягкий и густой шоколад, глубокий и горячий, а его губы, кусали её губы.
Затем они поднялись по лестнице и вошли в мансарду, быстро добираясь до дивана. Там он с силой стянул её колготки, почти со злостью, разрывая капрон на маленькие кусочки. Достал из кармана презерватив и открыл с обычной яростью. Пенни почувствовала мгновенный гнев при мысли, оттого что он носил его с собой, и спросила себя, были ли и другие в том же кармане, или у него уже был секс, а она была только последней этой ночью. Несмотря на эти вопросы, которые ранили её и наполняли отвращением, она впустила его внутрь себя, и в этот раз было легче. Он скользил без сопротивления и без боли. При каждом ударе казалось, что мир сжался, как будто вселенная исчезла, и более ничего не существовало за исключением его жадной части, которая наполняла её возбуждением. Они кончили вместе и их дыхания смешались в единый крик.
Сразу же после этого Пенни встала и подняла с пола пальто. Маркус всё ещё сидел на диване, со спущенными до бёдер брюками, в кармане которых он искал зажигалку. С одной стороны, между губ уже криво повисла сигарета.
Пенни заставила себя игнорировать его. Вышла из мансарды в молчании, без поцелуя, без улыбки, без слов, закрыв дверь с достаточной силой, символично давая ему таким образом понять, что презирала его, несмотря на то, что только что отдала себя.