«Всё равно, ровно через три недели, он уйдет.
Кто знает, что написала в письме Франческа.
Почему он ей ещё не ответил?
Ровно через три недели он исчезнет.
Но сейчас я не хочу об этом думать.
В настоящий момент я просто хочу этого.
Ровно через три недели он исчезнет».
Барби собралась пойти к парикмахеру и Пенни её сопровождала. В последнюю неделю она уделяла бабушке мало внимания и в этот день Пенни полностью посвятила себя ей. Она подарила ей прекрасное, наполненное лаской утро, причудливый маникюр и помаду клубничного цвета. Самой себе она подарила новую цветную прядь – вместо прежней розовой, уже практически выцветшей, сейчас появилась изумрудно-зелёная, яркая и символизирующая надежду.
Однако по возвращении судьба преподнесла ей ещё кое-какой подарок. Пока Пенни готовила поесть, а бабушка любовалась на свои ногти украшенные цветочками, кто-то постучал в дверь.
Пенелопа сильно вздрогнула, увидев Маркуса. Он стоял опираясь одной рукой на дверной косяк, демонстрируя злое выражение. Кивнул ей, приглашая выйти на лестничную площадку.
Эта новизна сама по себе не беспокоила её – по крайней мере, они говорили, а не просто катались по любой доступной поверхности, которая могла бы их поддерживать, пока они дарили друг другу оргазмы. Но лицо Маркуса выдавало испытываемое им беспокойство, и это пугало её.
— Что происходит? — спросила она, вытирая мокрые руки о белый фартук завязанный на талии.
Это было так необычно, встретить его с видом добродетельной домохозяйки, посвящающей себя простым вещам как готовка и кормление пожилой родственницы. Это выглядело странно, после всех последних дней, переполненных потом, стонами и глубокими поцелуями.
— Мистер Малкович хотел бы тебя видеть. Он у меня наверху. Ты можешь подняться на минутку?
— Хорошо, сейчас приду, что-нибудь случилось?
— Случилось то, что если он не продолжает доставать меня, то не может хорошо себя чувствовать.
Комментарий Маркуса вскоре стал понятным. На самом деле, как только инспектор увидел Пенни, объяснил ей сразу, в нескольких словах причину своего визита.
— Моя жена и я, мы хотели бы пригласить вас на ужин в наш дом.
Пенни уставилась на Маркуса с удивлением, пока он, прислонившись спиной к двери ванной, в тайне от своего гостя, язвительно закатил глаза к небу.
— В ваш дом? И это... в общем, это обычная процедура?
Мужчина кивнул широко улыбаясь.
— Ну, конечно, как инспектору по наблюдению за поведением условно освобождённых заключённых, мне приходилось иногда брать кого-то, так сказать, под своё крыло. В частности, ребят которых я счёл наиболее достойными, тех, кто по моей интуиции были хорошими в душе и оказывались на плохой дороге по ряду печальных событий. Это позволяет контролировать их более тщательно, но также как бонус какого-то особого обращения. Моя жена помогает мне и поддерживает меня. И видя любовь, что связывает вас с нашим парнем, мне кажется естественным пригласить и вас, мисс Миллер.
— Ох… эм… конечно, мне кажется идея великолепная.
За спиной у Малковича, Маркус состроил гримасу и поднял вверх средний палец.
— Итак, если вы не заняты сегодня вечером, хотели бы вы? Могли бы? Обещаю, что не опоздаете на работу и к десяти вечера освободитесь.
— В таком случае мне подходит. Я... иду туда, куда идёт Маркус. В настоящее время нас объединяет нерушимая любовь, — прокомментировала Пенни, надеясь, что инспектор не заметил румянец на её щеках. Напротив, инспектор его заметил и правильно истолковал – не как яркое указание на враньё, а как выражение робкого и правдивого чувства. Маркус, всё ещё стоявший за спиной мужчины, сказал в адрес Пенни – беззвучно и по слогам – «лживая сука». Она удержала желание вернуть ему этот взгляд с другим, в точности таким же. Или подобным. Потому что она, так никогда бы и не сумела продемонстрировать похожую невовлечённость.
Таким образом, они договорились встретиться вечером и, когда гость ушёл, Маркус закурил и сказал сквозь зубы и дым:
— Он ищет способ получше, для того, чтобы отправить меня назад, но до сих пор не нашёл.