Снаружи до сих пор шёл град. Звон этих ледяных слез звучал пугающе и уже не казался изящным и гипнотическим, как и утром, когда она наблюдала, находясь в собственной комнате. В придачу, садясь в спешке в машину скорой помощи, Пенни не взяла с собой ни доллара.
«Как я вернусь домой? Мне придётся одолжить у доктора?»
Ноги замерзали всё сильнее, и она начала плакать. По крайней мере, слезы были горячими и согревали щёки.
Посреди этих ледяных выстрелов, внезапно, она почувствовала, что теряет равновесие. На мгновение она подумала, что поскользнулась на мокрой дороге и ожидала услышать стук своих костей о тротуар. Но потом поняла, что произошло совершенно другое.
Маркус, как по мановению волшебной палочки, поднимал её на руки. Отстранённо наблюдая, она почти испытала атаку головокружения. Пенни не привыкла взлетать так высоко. Она не привыкла летать вообще.
— Пойдём, — сказал он решительно.
— Но ты, как…
Он не ответил и, продолжая нести её на руках, прошёл около сотни метров среди плавающих под неустанным градом людей. Наконец он подошёл к старой красной «Камаро», припаркованной у тротуара. Поставил Пенни на землю и открыл дверцу. Она посмотрела на него странно.
— Она не украдена, если это то о чём ты думаешь.
Немного сконфуженная Пенни не заставила повторять его дважды. Она села в машину, слегка задаваясь вопросом, чья она могла бы быть, пока Маркус садился с другой стороны и её заводил.
Он спросил Пенни о самочувствии бабушки.
Затем он спросил, как себя чувствует она.
Потом снова, пока вёл машину, взял её за руку.
—Боже, ты закоченела.
Хотя ему и нужно было переключать передачу, он не отпустил её руки до самого дома.
Все жильцы дома хотели узнать о Барби. Пенелопа рассказала вкратце всю информацию которой располагала, а взамен получила множество слов поддержки. Как только она переступила порог дома и увидела на полу гору из блинов, посуды и кленовый сироп, разбрызганный повсюду, то она вновь пережила ту же травму и ту же боль, и ей пришлось сдержать крик между пальцами.
Маркус закрыл за собой дверь, войдя с ней. Пенни почувствовала, как его силуэт надвигается позади неё, и сразу же услышала его голос.
— А теперь иди и прими горячий душ, — сказал он ей, или, вернее, приказал.
Она слабо кивнула и заперлась в ванной. Оставалась стоять под душем до тех пор, пока не закончилась горячая вода. Наконец она почувствовала, как расслабляются мышцы, и смогла вновь согнуть пальцы ног и рук. Тщательно высушила волосы полотенцем и надела толстые носки, брюки от старого спортивного костюма и жёлтую толстовку с изображением крокодила.
Когда Пенни пришла на кухню, то на мгновение замерла, потому что увидела небольшой сюрприз, ожидающий её там. Маркус убрал всё прежде рухнувшее на пол и выбросил всё то, что нужно было выбросить, а остальное вымыл. Он стоял у плиты и что-то готовил.
Пенни посмотрела на него, как будто что-то неправильно увидела и не так поняла.
— Что ты…
Он заметил её присутствие и обернулся.
— Сядь. Я не изысканный повар, но надеюсь, омлет со всем что имеется, тебе понравится.
Пенни механически села за стол, всё ещё не придя в себя. Маркус подал ей обильную порцию омлета.
Несмотря на произошедшее сегодня утром, Пенни обнаружила, что голодна и с жадностью принялась за еду. Маркус налил в стакан шоколадного молока, и она выпила всё до последней капли. Всё это время он наблюдал за ней, прислонившись спиной к плите, со скрещёнными на груди руками.
Выпив последний глоток, она спросила его:
— Машину, ты взял сегодня?
— Да, пошёл автодилеру, которого мне посоветовал Малкович.
— Красивая.
— Прежде всего, полезная.
— Спасибо за всё это.
— Перестань. Терпеть не могу, когда ты благодаришь меня.
— Хорошо, тогда давай скажем так: уродливый мудак, ты не должен был забирать меня из больницы, убирать и готовить для меня.
Маркус улыбнулся.
— Так-то лучше.
— Как ты узнал, где я?
— Когда я вернулся, то об этом мне сказал каждый, кто живёт в доме.
— Они милые люди.
— Как ты сейчас себя чувствуешь?
— Лучше. Я очень беспокоюсь о своей бабушке, но мне лучше.
— Она поправится.
— Я сильно на это надеюсь.
— Для начала, если ты не хочешь, чтобы по её возвращении ты заболела сильнее чем она, то ложись на диван и накройся.