— Да.
— Мы заберем тебя, как только сможем. Постарайся покинуть квартиру до приезда полиции. Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю.
— Пойдем, — скомандовал я, откинув противомоскитную сетку.
— Я не оставлю мать здесь.
— Винсент, послушай меня внимательно. Только что ко мне домой приходил человек с оружием. Он хотел убить меня. Он убьет и тебя, если найдет. Нужно выметаться из города.
— Сначала ты губишь мою жизнь, а потом вдруг решаешь ее спасти.
— Точно. Вперед.
— Подожди. — Винсент опустился на колени возле тела матери и склонил голову, затем встал и пошел вслед за мной к машине.
134
— Это дело рук Прормпса? — спросил Винсент. Мы мчались на другой конец Лос-Анджелеса — к Монике.
— Слишком много совпадений, чтобы считать его непричастным.
— Он приказал убить Стивена?
— Скорее всего.
— Зачем ему избавляться от собственных служащих?
— Самый легкий способ решить проблемы. К тому же он слишком влиятелен и знает, что его не привлекут к ответственности.
— Понимаю, — кивнул Винсент. — Но зачем?
— Негласные пытки, которым мы тебя подвергали, официально завершились в день моей свадьбы. Я настоял на этом условии. Теперь, когда все кончилось, Прормпс хочет уничтожить улики, чтобы выйти из-под удара. Если правда выплывет наружу, весь проект рухнет. О наших методах в отношении тебя знали только шесть человек Один из них — Прормпс. Липовиц умер. Ричард Резник якобы покончил жизнь самоубийством, Стивен якобы застрелился. Кроме них, в тайну была посвящена твоя мать. В живых остались только я и ты.
— Стивен тоже в этом участвовал?
— К сожалению, да.
Винсент стал смотреть в окно. До конца поездки он так и не повернул головы в мою сторону.
— Где ты провел ночь? — спросил я, глядя ему в затылок. — Я жутко волновался.
— Поймал машину, уехал в город, бродил по улицам и размышлял.
— А потом?
— Захотел поговорить с матерью, но когда добрался до ее дома, было уже поздно…
— Вчера вечером Прормпс намекал, что Веронику ждут неприятности, но я и представить не мог, что он имеет в виду. Он велел тебе пригрозить.
— Может, стоит обратиться в полицию?
— Как ты все объяснишь? С чего начнешь? И вообще, насколько мне известно, Прормпс держит полицию в кулаке.
— Значит, нам до конца жизни придется от него скрываться?
— По крайней мере какое-то время.
— А если я не хочу убегать вместе с тобой? — задумчиво проговорил Винсент.
— Решай, — сказал я. — Тебя либо убьют, либо ты сам сведешь счеты с жизнью.
Винсент молча уставился в окно, а я включил радио. Зазвучала одна из его композиций. Мы оба потянулись к рукоятке приемника, чтобы сменить частоту.
135
Моника ждала нас на парковке возле дома. Я выскочил из автомобиля и сгреб чемоданы.
— Что у тебя с глазом? — спросила она. — Ты подрался?
— Я все объясню. Садись в машину, — поторопил я жену.
Винсент вышел, уступая Монике переднее сиденье. Пока я укладывал чемоданы в багажник, он спросил:
— У тебя случайно не осталось абсента?
— Осталось.
— Возьмем с собой?
— Нужно поскорее убраться отсюда. Я куплю тебе виски по дороге.
— После всего, что случилось, мои нервы на пределе. Мне нужно выпить чего-нибудь крепкого. Это займет у тебя всего минутку.
Я сбегал домой и забрал абсент. Винсент прекрасно понимал, что теперь вправе просить меня о чем угодно. Прыгнув на водительское сиденье светло-голубого «вольво», я закинул назад бутылку, чистую белую рубашку, и мы поспешили в банк. Я закрыл счет, забрал всю сумму наличными и настоял, чтобы Винсент сделал то же самое. Набив карманы и «бардачок» деньгами, мы покинули Лос-Анджелес.
136
Я ехал на восток, не имея определенной цели, и постоянно поглядывал в зеркало заднего вида. Винсент упорно молчал, заставляя меня еще острее ощущать его присутствие.
С Моникой, однако, он был более разговорчив. Пока я ходил за абсентом, Винсент расспросил ее о незнакомце, который вломился в нашу квартиру. Моника описала его неопрятную одежду и собранные в хвост волосы, видневшиеся из-под маски. Винсент заключил, что незнакомец, избивший его несколько месяцев назад, и нанятый Прормпсом бандит — одно и то же лицо.
Винсент также сказал Монике, что очень переживает из-за смерти матери и что образ Вероники незримо присутствовал во всех его сочинениях, выполняя роль своеобразной идефикс. Знаток классической музыки, Моника объяснила мне, что идефикс — это повторяющаяся мелодия, которая связывает воедино отдельные части произведения.