— Тебе больно?
— Конечно. Мама нас ненавидит.
— Удивительно, что у этой, с позволения сказать, матери вырос такой замечательный ребенок, как ты. Она тебя не достойна.
— Ты мне помог.
— Нет.
— Да. Ты дал мне будущее. Мама, наверное, убежала бы гораздо раньше, если бы не ты и не та возможность, которую ты мне дал. Я — везунчик.
— Не говори так. Ты далеко не везунчик. В твоей жизни очень много плохого.
— Могло быть и хуже.
— Будет. Кроме того, везение тут ни при чем. Ты заслужил все то, что мы тебе дали. Везунчики — это люди вроде Памелы Андерсон: мелькнула на гигантском мониторе во время футбольного матча, попалась на глаза нужному человеку, и вот, пожалуйста, — карьера. Звезды кино, от рождения имеющие привлекательную внешность и отличное здоровье, — везунчики. Ты — нет. Прошу, никогда больше не ссылайся на свое везение.
— Хорошо.
Дорога закончилась, но к дому она не привела. Нашим глазам предстал лишь ненавистный Винсенту двор с облезлым сдувшимся бассейном да могилками животных. Кучка горелого хлама — вот и все, что осталось от дома.
43
— Мне еще не доводилось быть поджигателем, — сказал я Силвейну в телефонном разговоре за день до того.
— Уверяю тебя, шеф, ничего сложного. Плеснешь бензина, чиркнешь спичкой, и готово. Любой дурак сумеет.
— А если меня поймают?
— Сам говорил, дом стоит на отшибе…
— Да.
— Ну и не мандражируй. Тоже мне задача!
— Задача. Ты когда-нибудь поджигал дом?
— Спалил не то три, не то четыре.
— Три или четыре?
— Угу. «Жажда крови-2». Постой-ка, и в третьей части тоже.
— Спалил в кино!..
— Значит, так. Босс хочет, чтобы дом сгорел, поэтому ты должен устроить пожар. Тебе неплохо платят, а после эпизода с собакой ты не выполнял ничего серьезного.
Силвейн был прав, платили мне очень хорошо. В скором времени я рассчитывал купить для матери дом, о котором она всегда мечтала. Осуществилось и мое детское желание жить в гостинице. Мне нравилось, что еду подают в номер, а горничные делают уборку семь дней в неделю. Я снимал номер в отеле «Хайатт» на территории железнодорожной станции Сент-Луиса и даже мог позволить себе напитки из мини-бара и просмотр видео с повременной оплатой.
— А в чем смысл?
— Все очень символично, братишка. Исчезнет с лица земли эта хибара — у паренька ничего не останется. Ни дома, ни матери, ни семьи — ни-че-го. Только его голова. Он и его мысли, понимаешь? Вот чего мы добиваемся. Кроме того, в академии нам будет легче за ним приглядывать.
— Возможно, в доме поселился приятель Вероники. Куда мне его деть? Попросить отойти в сторонку, пока я оболью стены бензином?
— Айффлер, старина, ты, кажется, не врубился.
— Просвети меня.
— Ты думаешь иначе, нежели мы. Приятель мамашки — тьфу, пустяк. Урод, которого можно купить за сотню баков, а то и меньше. Если он там, скажи, что хочешь приобрести дом. Накинь сверху, чтобы он убрался поскорее. Приплати за то, чтобы помалкивал. Любую сумму. Деньги для нас не важны. Зато для всех остальных деньги — это главное, так что наши возможности практически безграничны.
— А если он не возьмет деньги?
— Увеличивай сумму, пока не согласится.
— У тебя все легче легкого.
— Поверь мне, это действительно очень просто.
На деле вышло еще проще. Дом оказался пуст — Кайл исчез, прихватив с собой почти все вещи, даже телевизор. Мне осталось поджечь стены и всякую мелочь, игрушки и книги, которые хотел взять с собой Винсент.
Мысль о покупке здоровенных канистр с бензином вызвала у меня смех, поэтому я купил пять бутылок виски. Понадобилось только три, дом был совсем крошечный. Я как следует облил пол и заклеенные журнальными вырезками стены. Признаюсь, процесс доставил мне определенное удовольствие. Потом я вышел за порог, оставив дверь открытой, бросил внутрь несколько зажженных спичек, подождал, пока пламя разгорится, прыгнул в свой новенький «сааб» и укатил прочь.
44
На следующий день, выказав должное изумление при виде пепелища, я сказал Винсенту, что подожду его в машине. Я понимал, что мальчику нужно попрощаться со своим домом. Он немного побродил, выискивая среди золы уцелевшие вещи, но их не осталось. Из меня вышел искусный поджигатель.
Винсент задержался возле холмика, под которым разлагался трупик Вайноны, и склонил голову. Погладил ладошкой место, где похоронил скунса Афину, и сел обратно в машину. Пока я выезжал, он не сводил глаз с горелого пустыря. Должен признать, мне самому не довелось пережить пожара. Я оправдывал свой поступок своеобразной аналогией с тем, что так же лишился родного дома, когда после моих калифорнийских эскапад мать не пустила меня обратно.