— Стив и я слишком сблизились с Винсентом. Как насчет адвоката Липовица? Он ведь участвовал в проекте с самого начала. Поручите задание ему.
— Вы что, не знаете?
— О чем?
— Ричард Резник застрелился. Эта новость была в последнем информационном бюллетене, который я разослал всем сотрудникам.
— Я не проверяю электронную почту.
— В любом случае кандидатура Ричарда отпадает. Боюсь, мне придется и дальше нанимать случайных людей, чтобы они избивали Винсента. Надеюсь, непоправимого вреда его здоровью они не нанесут. Я бы охотно обратился за помощью к вам, но вы, кажется, уже уволились?
106
За последние шесть лет я вел переговоры по контрактам около тридцати раз. Этот последний оказался самым трудным; по его условиям, я должен был оказывать «Новому Ренессансу» «мучительские» услуги до двадцать восьмого ноября, дня моей свадьбы. Затем я переходил на должность обычного менеджера, и наш проект «Пытка для гения» получал официальное завершение. Я попросил зафиксировать эти условия в письменной форме. Прормпс не возражал. Холодной, дрожащей рукой я подписал контракт, зная, что мне придется лгать Монике, которой я обещал больше не причинять Винсенту страданий.
Для меня было очевидно, что в основе утраты Винсентом вдохновения лежат вольности, связанные с избытком средств. Памятуя об этом, я навестил местное Общество помощи сиротам и объяснил немолодому сотруднику, что у меня есть богатый приятель, который не знает, куда девать деньги; если известить его о существовании подобной организации, он, безусловно, сделает крупное пожертвование. Сотрудник сказал, что пришлет моему приятелю брошюру.
— Полагаю, он расщедрится сильнее, если вы ему позвоните, — намекнул я.
— Хорошо, — кивнул пожилой мужчина.
— И еще: я буду крайне признателен, если вы не будете упоминать о моем визите к вам. Больше того, я сам сделаю благотворительный взнос, если вы забудете о моем посещении.
Мужчина засмеялся.
— Сэр, похоже, вы платите нам, чтобы мы помогли облегчить карманы вашего приятеля.
— Сейчас на каждом углу только и слышно, как одни люди платят другим, чтобы те кого-то убили. Мне показалось, что заплатить кому-либо за акт доброй воли — для разнообразия очень даже неплохо. У вас иная точка зрения?
Придумав этот план, я оправдывал себя тем, что на своей шкуре испытал бедность, когда вместе с группой жил в Лос-Анджелесе. Я знал, что такое не иметь ночлега и перебиваться с хлеба на воду. Плюс ко всему деньги Винсента пойдут на благие цели.
Как я и предвидел, Винсент, человек щедрый и терзаемый к тому же чувством вины, не поскупился на пожертвование сиротам, что побудило меня нанести аналогичные визиты в другие учреждения. Все свое богатство Винсент передал Обществу помощи сиротам, лос-анджелесскому Обществу защиты прав, Детскому благотворительному фонду Рональда Макдоналда, Фонду помощи детям с родовыми травмами «Марч оф даймс», Американскому обществу борьбы с раком, реабилитационной клинике «Промисес» и Публичной библиотеке Лос-Анджелеса.
107
Однажды в начале июня, во вторник вечером, я решил наведаться в гости к Винсенту и посмотреть, пишет ли он. В квартире не осталось ничего, кроме телевизора, стереопроигрывателя и дивана. Еще пару месяцев назад жилище гения было завалено дисками, виниловыми пластинками, журналами, книгами, аудио- и видеокассетами. Более того, квартира двадцатидвухлетнего молодого человека была доверху захламлена игрушками: старыми черепашками-ниндзя, модельками из последнего фильма «Спайдермен», фигурками героев «Звездных войн», выпущенными на новой волне популярности… Все они исчезли.
— Что случилось с твоими вещами? — спросил я.
— Пришлось продать.
— Почему?
— Я основательно задолжал нескольким банкам. Пожертвовал на благотворительность больше, чем мог себе позволить. Кто-то называл мое имя всем этим организациям, но и ладно. Не нужно мне столько денег и барахла. Один раз я уже лишился всех пожитков и понял, что это не имеет значения.
— Тебе одолжить денег?
— Нет, я уже расплатился.
Я отказался от предложенной воды, и мы уселись на диван.
— Синяки и шишки почти прошли, — прокомментировал я. На лице Винсента остались лишь сероватые пятна, бледнеющие следы ушибов.
— Я все такой же урод, — с грустной улыбкой ответил он.
Раздался телефонный звонок.
— Алло? Это я… Здравствуйте… Ясно… Кажется, у меня не занят четверг. Минуточку, я сверюсь с календарем. — Винсент достал из-под диванной подушки ежедневник. — Да, в четверг я свободен… В два тридцать… О’кей… Ах да! Гм… прошу прощения, не могли бы вы прислать за мной такси? У меня нет машины и, боюсь, денег на проезд в настоящий момент тоже нет… Конечно, лимузин подойдет. — Винсент сообщил звонившему свой адрес и положил трубку. — Извини.