— Прежде ваша эксплуатация имела целью высшее благо, а не погоню за прибылью. Вы сами написали мне об этом в письме, когда предлагали работу в компании.
— По-вашему, никакой корысти? — расхохотался Прормпс. — «Новый Ренессанс» забирает себе четверть всей прибыли просто потому, что наши гении получают образование в школе, которая учит их относиться к деньгам равнодушно. Фостер Липовиц создал систему, позволяющую отбирать в общем итоге девяносто два процента прибыли с продаж музыкальных дисков и шестьдесят процентов прибыли от телесериалов и кинофильмов, а наши выпускники ничуть этим не возмущаются, поскольку мы вдолбили им, что деньги — зло, а страдание выше любой награды. Винсент был нашим подопытным кроликом в самом жестком эксперименте, идея которого, кстати, принадлежала мне, а не Липовицу. Так что какую бы пользу ни принес проект, не обманывайте себя. Куча людей сколотила кучу денег на муках Винсента и остальных питомцев академии. Вы, между прочим, один из них.
Дрю Прормпс: любимая группа — «Рэйдиохед», любимая телепередача — «На съемочной площадке», любимый кинофильм — «Позы для извращенцев».
— Меня отнюдь не удивляет, что эксперимент придумали именно вы! У вас не все в порядке с психикой. — Я вскочил со стула. — И я прекрасно понимаю, что больше всего выгоды извлекли из проекта участвующие в нем дельцы. С этой мыслью я смирился давно. Все мы, нажившиеся на учениках академии, умрем богатыми, но все-таки умрем. Винсент и прочие молодые таланты не получили достойного вознаграждения, зато создали произведения, которые надолго переживут как их самих, так и нас с вами.
Прормпс поднялся и обошел вокруг стола.
— По словам Андре Моруа, — задумчиво проговорил он, — для человека искусство — единственный способ противостоять смерти. На самом деле не единственный. Как сказал Хемингуэй, убийство — это бунт против смерти, чувство неподчинения, возникающее от осознания возможности ею управлять.
Тон Прормпса меня насторожил.
— Господи Боже, — воскликнул я, — что вы имеете в виду?
— Я просто хочу сказать, что у гениев и убийц гораздо больше общего, чем можно предположить.
— Думаю, вы глубоко заблуждаетесь.
В дверь постучали, и вошел Чед. В последнее время он ходил с обритой головой и носил высветленную козлиную бородку.
— Как жизнь, Дрю?! — с порога завопил Чед. — Пусти-ка меня пообщаться с «дырочкой», старик. Я ждал этого весь вечер!
Карманы брюк его белого спортивного костюма были заправлены внутрь, как положено. После того, как с вывернутыми наружу карманами начали ходить буквально все, этот отличительный признак перестал быть модным.
— Минутку, Чедвик. Мне нужно закончить разговор с Харланом.
— Ничего страшного, — сказал я. — Мы уже все обсудили.
— Да, пожалуй, — согласился Прормпс и пожал мою ладонь обеими руками. — Харлан, я искренне восхищаюсь вашей принципиальностью и благодарю за работу. «Новому Ренессансу» будет вас не хватать.
— Спасибо.
— Надеюсь, вы помните пункт контракта о сохранении тайны касательно действий в отношении наших подопечных?
— Разумеется.
Я направился к двери.
— Эй, погоди, — узнал меня Чед. — Ты — тот самый парень… Вот послушай! — В коридоре гремела одна из его ужасных песен. — Я же говорил, что могу сочинять песни не хуже вашего умника.
— Точно. Признаю свою ошибку.
— Да ладно, я не обижаюсь. А ты уже пробовал «дырочку»?
— Нет.
— Пойдем попробуешь.
— Думаю, Харлану это неинтересно, — вмешался Прормпс.
— Пусть хотя бы посмотрит. Ощущения — су-у-упер. Полный улет.
Прормпс достал из стола пульт дистанционного управления и нажал несколько кнопок. Небольшой квадрат напольного коврового покрытия плавно приподнялся и отъехал в сторону; под ним обнаружилось отверстие, аккуратно проделанное в грунте. Отверстие было обрамлено каким-то материалом телесного цвета.
— Это земля, старик, — пояснил Чед. — Прикинь, кусок пола вделан прямо в землю. Здесь специально так устроено. А внутри — особая ткань, чувствуешь все как по-настоящему. Днем можно заниматься этим и глядеть вон в то здоровенное окно. Круто, да? Тут целая философия. Даже не представляешь, сколько важных шишек здесь перебывало. Ты не думай, я на тебя обиды не держу. В подтверждение могу уступить тебе свою очередь.