- Владимир Михайлович, - сказал Игорь, - Газеты я буду делать, но только как художник... Я напишу и название газеты, и сделаю нужные рисунки к праздникам, и графически разлиную различные рамки. Но переписывать зоновские статейки в газеты я никогда не буду. -
- Нет, конечно, - улыбнулся Михалыч, - Александр найдёт тех, кто будет писать тексты. -
- И ещё одно, - сказал Игорь, - Я буду делать всё, чтобы в отряде всё было эстетически "на уровне". Но писать какие-либо плакаты типа: "Честно трудился - досрочно освободился!", я тоже никогда не буду. -
- А они нам в отряде и не нужны. Не так ли, Александр? - Михалыч весело глянул на завхоза, - Пусть их в зоне замполит вывешивает. В них всё равно никто не верит. Делай Игорь всё как считаешь нужным. Ты же художник. А Александр тебе, чем надо, поможет. От хозработ ты освобождён. И ко мне обращайся, если надо будет. -
Ещё раз пройдясь по своему кабинету, Михалыч сказал, обращаясь к Игорю - Ну, вот и всё... Ключ от кабинета пусть теперь всегда будет у тебя. Если его найдёт какой-нибудь прапорщик, скажешь, что оформляешь кабинет Зам. начальника отряда. И табличку на дверь сделай побыстрее. -
- А вы как же, Владимир Михайлович? Это же ваш кабинет, - удивлённо спросил Игорь.
- Да зачем он мне? С Александром мы и в каптёрке поговорить можем... Тебе он нужнее. Вот и распоряжайся, - сказал Михалыч, - Ну, мне уже пора идти в штаб, - взглянул он на наручные часы, - Всё понятно? - глянул он, с улыбкой на Игоря и Александра, - Тогда я пошёл. А вы уже сами дальше разберётесь. Ты, Саша, помогай Игорю, если будет надо. Ну, всё. До свидания. -
- До свидания, Владимир Михайлович! - вразнобой сказали Игорь и Александр, повернувшись, и смотря вслед вышедшему из "своего" кабинета заместителю начальника отряда. Они немного даже оторопели от его слов.
- Ну, пойдём в каптёрку, чифирнём за твоё новоселье, - сказал Александр Игорю, - А я скажу потом шнырю, чтобы он убрал здесь всё, как следует. Дашь ему потом ключ. -
- Пошли, если ты угощаешь, - сказал Игорь, - У меня после голодовки ничего нет. Был чай, но я его на консерву выменял. -
- Знаю. Мне немного Михалыч уже рассказал. Пойдём, - и Александр по-дружески хлопнул Игоря ладонью по плечу, ощутив при этом своей ладонью кости плеча Игоря.
Через полтора месяца отряд Игоря занял первое место в зоне по оформлению и наглядной агитации. Михалыч сказал тогда об этом Игорю в "своём" кабинете и прибавил ещё одну новость. Его должны были через день или два назначить уже начальником отряда, выезжающего на работы на ЖБК.
- Возьмёшь меня с собой, Михалыч? - спросил тогда Игорь.
- Возьму, - ответил Михалыч, - Вот только не знаю, как получится. Сразу же, или через несколько дней. Ты же знаешь, как все зэки рвутся на ЖБК. Это же лучший выездной объект. Я сейчас и не знаю, как там со свободными местами в отряде. Но не волнуйся, переведу тебя сразу же, как только смогу. -
Он перевёл Игоря в свой пятый отряд уже через день, после того, как стал начальником этого отряда.
МЕЛОЧИ ЗОНЫ
Игорь зашёл в столовую на ужин после того, как в столовую прошёл весь их отряд. Он подошел к окну мойки посуды, получил из рук одного из посудомойщиков алюминиевую миску, вытер её тряпочкой оторванной от старой простыни. Так делали почти все диетчики. Игорь не переваривал запаха посуды из зоновской посудомойки, когда выданная тёплая миска как бы "дышала" этим отвратительным запахом. Он бросил тряпочку в стоящий на полу грязный бачок для сбора сухого мусора, и получил в окне, где выдавалось диетическое питание, порцию гречневой каши.
Гречки уже давно не было, видимо её сегодня завезли в столовую, но через пару дней её опять не будет. Будет лишь как всегда привычное пшено. Игорь сел на свободное место за вторым от окон посудомойки столом, достал из бокового кармана газетный свёрток с кусочком хлеба и ложкой, и развернул его на столе, за своей миской. Он начал медленно есть кашу с хлебом. "Приятный вкус", - подумал он и вдруг вспомнил сегодняшний случай, произошедший в обед.
В обед, получив миски с первым и вторым, Игорь сел на свободное место за первым столом, в его конце. Потом принёс свою кружку компота, которую наливали сразу, но брать её уже было нечем, и развернул у своих тарелок газетный свёрток с хлебом. Он пододвинул ближе тарелку с супом, в котором плавали прожилки мяса от тушёнки и начал его есть. Но после первой же ложки почувствовал отвратительный запах посудомойки от тарелки с супом.
"Не обращай внимания, ешь! Это же зона. Многие этого годами не видят", - говорил он сам себе, но после двух ложек есть он уже не смог, к горлу подступала тошнота. Игорь выругался вполголоса, обозвал себя в мыслях "неженкой хреновой", и отставил миску с супом в сторону от себя, где недавно был уже вставший из-за стола зэк.
Игорь уже доедал второе, на которое была лапша с прожилками тушёнки, когда на место напротив него сел молодой зэк-паренёк в не поношенном ещё как следует чисовском костюме.
- Простите, пожалуйста, - сказал он, и Игорь поднял лицо, внутренне удивившись таким "вольным" словам в зоне, - Вы не будете больше есть ваш суп? - спросил паренёк.
По его лицу было видно, что он был воспитан в приличной семье, и, скорее всего, уже заканчивал какое-то учебное заведение после школы, откуда и начал уже "курс обучения" в зоне. Лицо его было приятным и не выражало какой-либо тени хитрости, а глаза выражали детское простодушие.
- Нет, не буду, а что? - спросил Игорь.
- Вы разрешите мне доесть его? - спросил паренёк, как-то по-детски глядя в глаза Игорю.
- Конечно, конечно, - сказал Игорь и какой-то ком подступил к его горлу, - Вот, берите и этот кусок хлеба на газете... Он у меня уже лишний... Кушайте, - сказал Игорь, обращаясь к пареньку на "вы", чего он давно уже не делал в общении с зэками в зоне. К тому же в зоне зэкам и не принято столь культурно разговаривать.
- Большое вам спасибо, - как-то просто, так, как он привык говорить на воле, сказал паренёк и с большим удовольствием голодного человека начал есть суп, которого наливали на диету полную миску.
Игорю резко вспомнилось, как с самого начала пребывания в этом лагере ему постоянно хотелось есть. Особенно трудно было первые полтора года после голодовки. Чувство голода было ежеминутным, ежечасным, ежедневным, еженедельным, ежемесячным. Постоянным. Игорь никогда и никому об этом не говорил, и не показывал этого. Он не мог показать окружающим зэкам, что он голодный. В зоне имеется много мерзавцев, которые могли бы использовать это против голодного человека.
Игорь всегда ел медленно, хотя иногда ему хотелось проглотить всё сразу, и было бы ещё мало. Он начал впервые ощущать сытость после еды лишь через несколько месяцев, после того, как мог получать диетическое питание, потому, что он числился уже тубиком. А "диету" наливали и накладывали в миски в два раза больше, чем "простым" зэкам наливали или накладывали из "общака". Это было и потому, что диетическим питанием приторговывали зэки, работники столовой, и потому, что диетическим питанием иногда питались и дежурные прапорщики. Диетическое питание на месяц, если был прямой канал выхода на работника столовой, стоило тридцать рублей в месяц, хотя "хождение" денег в зоне было запрещено.
Игорь с комком в горле кое-как проглотил остававшуюся у него в тарелке последнюю ложку лапши. Ему было как-то стыдно перед этим культурным и вежливым пареньком, который с жадностью ел тот суп, который Игорь отодвинул от себя "барским жестом". Игорь встал, подошёл к посудомойке, и взял там ещё одну пустую миску. Он подошёл к столу и вылил в эту пустую миску компот из своей кружки.
- Вот, выпьешь потом компот, - сказал Игорь пареньку.
- Большое вам спасибо! - сказал паренёк, прожёвывая, и вновь посмотрел в глаза Игоря с искренней и по-детски простой благодарностью.