- Пойду "представление" сейчас на тебя хозяину отнесу, а потом, наверное, и не приду уже... Ты иди сейчас в каптёрку и позови деда. Пусть он здесь приберёт... И не уходи из каптёрки. Я тебе там ключ отдам, чтобы не увидел кто случайно. -
- Хорошо, - сказал Игорь, - Ну, я пошёл тогда. -
В каптёрке был Саня, его щегол (как бы сынок) Олег и Хрыч. Игорь сказал дедку то, что передал ему сказать Михалыч, и тот ушёл. Он поздоровался за руку с Саней и с Олегом.
- Спасибо за парёнку, - поблагодарил Игорь Александра.
- Да ладно, - ответил Саня, - Перед уходом ещё попьёшь... Все пятнадцать банок в зону провезли с объекта.-
- На Машку шли на шмоне? - спросил Игорь.
- Ну, - хохотнул Саня, - Ну и на Гриню, конечно же ... Он же только кумовок и козлов шмонает как надо... Хоть один в зоне прапор - человек. -
- Повезло нам с этим Машкой-огоньком, - поддакнул, улыбаясь, Олег, молоденький зэк, поднявшийся год назад к ним на зону с малолетки.
- Слушай, Игорь, - заговорил улыбающийся Саня, - Тут ещё похлеще есть прикол... Джага тут приходит вчера со свиданки какой-то смурной. А мы сидим там у него в проходняке и чифирим с мужиками. Его позвали... "Ты чё такой?" - спросил кто-то. "Да-а-а", - отмахнулся Джага. "Ты же с бабой был. Чё такой грустный? Или не встал на неё?", - начали мужики его подё...ть. "Да вы чё? Как это не встал? Я чё, старик уже, что ли?", - "кричит" Джага. "Так чё тогда стряслось? Чё смурной-то такой после свиданки с бабой?... Нет. Тут чё-то не то... Наверно, не встал", - балдеют мужики.
А Джага и говорит: "Я её два дня "гонял", вымотался уже, ночь, считай, не спал. Бросил, говорит, очередную палку, и лежу, кимарю. А спать так хочется, что глаза аж сами закрываются... Ну, а бабам же после "этого дела", говорит, всегда поболтать хочется. Вот она меня и давай про всякую х...ю спрашивать... Я лежу, и отвечаю ей просто так, чтобы "отвязаться" от неё. А сам уже почти засыпаю.
А она потом мне и говорит... Вот тебе, мол, хорошо. Я, мол, хоть два раза в год к тебе да приезжаю. А есть же те, кто и без жён... Как, мол, они-то? Да неужто я ей этого не говорил? Десятый год уже на свиданку ездит... Ну, я ей и говорю, чтобы она лишь оте...сь от меня. Е...т, говорю, мужики здесь друг друга... Она замолчала... А я уже почти заснул... А она и спрашивает меня тихо. Тебе, говорит, наверное, в первый раз больно было?" -
Дальше Саня уже не мог говорить. Все трое начали просто угорать от хохота. В этот момент в каптёрку вошёл Михалыч. Он смотрел на троих хохочущих зэков, которые просто не могут остановиться от смеха. Он выждал пару минут, когда те уже начали вытирать слёзы смеха, и спросил, над чем это они так хохочут? Саня рассказал ему вновь, прыская смехом во время рассказа. Когда он повторил в рассказе вопрос, который задала Джаге его жена, - уже четыре человека "угорали" от смеха.
Джага был серьёзным и авторитетным мужиком, с пятнашкой срока. Это было известно всем четверым, хохотавшим до слёз.
- Ну и что же Джага ей ответил? - спросил через какое-то время Михалыч, вытирая слёзы и еле сдерживая свой смех.
- Я, говорит, как подпрыгнул на кровати, - продолжил рассказывать Саня, сквозь хохот, который ему было трудно сдерживать, - Весь сон, говорит, как рукой сняло... Ты что, говорит он ей, дура что ли? Ты же меня сейчас "технично" пидором обозвала. У нас же в зоне режут за такие речи... А она, говорит, смотрит на меня, и ничё не понимает, что же это такое произошло.
Я, говорит, ей потом уже всё растолковал, но уснуть потом, всё равно уже не мог... Десятый год, говорит, приезжает, а я ей ничего о зоне-то и не успевал никогда рассказать. Вот и смурной поэтому... Мы тогда тоже все угорели. А я аж икать от смеха начал, и чуть не подавился... А Олег, вон, тогда остатки чифира от смеха на пол разлил. В другое время, - по балде бы за это получил... А тут никто и слова сказать тогда не мог. -
- Да-а-а, - сказал Михалыч, вытирая носовым платком слёзы, - Плохо, когда день смехом начинается, но хорошо, когда он смехом заканчивается. Молодец, Александр, развеселил до слёз... А для тебя у меня тоже новость есть хорошая. Игорю потом все свои "дела" передавать будешь... Ну, я пошёл... Игорь, ключ у деда потом возьмёшь. Он решил помыть там у меня. -
- До свидания, Владимир Михалыч, - сказали вразнобой три похохатывающих ещё зэка.
- До свидания, - сказал начальник отряда, и вышел из каптёрки, улыбаясь и также ещё похохатывая.
СБЛИЖЕНИЕ НА "ТЫ"
Вернувшись из кабинета Светланы Ивановны в свою палату, Игорь не обнаружил в ней никаких перемен. Трое его соседей всё также лежали, накрывшись с головой одеялами. Он умылся под раковиной, и решил ещё раз просмотреть все главы книги Денисова, чтобы лучше усвоить изложенные в книге современные западные социальные теории. Игорь быстро запоминал всё необходимое ему для его будущей работы, но особенно хорошо и надолго он запоминал материал, когда делал для себя краткие выписки.
Он достал из тумбочки книгу, общую тетрадь, дешёвенькую шариковую ручку, и устроился полулёжа на кровати поверх одеяла. На развороте обложки общёй тетради Игорь когда-то написал шариковой ручкой крупными буквами надпись "тетрадь по истории", чтобы тетрадку не забрали менты при шмоне в бараке из его тумбочки. Так она и хранилась у него, как школьная тетрадка зэка. В ней были выписки из многих книг, названия которых Игорь писал аббревиатурой в скобках. Также в скобках он указывал и номера страниц книг, из которых он делал эти выписки. Выписки он делал и в своей записной книжке, мельчайшим почерком.
Записные книжки были разрешены для ношения их в кармане заключённого, как и карманные словарики и книги для повышения образования заключённых. В карманах Игоря в зоне постоянно были записная книжка с ручкой и карманный английский словарик.
"Смотри-ка, ей нравится, как я рассказываю, - подумал Игорь, вспомнив, что Светлана Ивановна действительно с интересом слушала его, - А может быть ей просто интересно то, чего она не знает? А зачем ей это знать? А может быть, её знакомые иногда спрашивают о зоне, в какой-нибудь застольной компании. Не надо обольщаться своим красноречием, может быть она сама додумывает то, что ты не можешь сказать из-за своего косноязычия, зэк паскудный.
Надо поучиться у Денисова, как он красиво пишет, и свой разговор выстраивать логически правильно, беспрерывно, не перескакивая с пятого на десятое. Самое главное писать нужно у него учиться. Это не беллетристика, где всё можно правдоподобно придумать, "высосать из пальца" и описать красочно, чтобы на чувства людям побольше надавить. Мне придётся писать на воле такую работу, чтобы она была и научно обоснованной, и чтобы она легко читалась простыми людьми, и чтобы она была интересной для них... Ну, всё. Надо читать".
Игорь принялся за чтение, в процессе которого он делал нужные для себя выписки в тетради. Он прервал свою работу лишь на ужин. Но, съев свою пшённую кашу, он вновь принялся за прерванную работу. Её остановил лишь зэк-санитар, который выключил в "отбой" свет в их палате.
Лёжа уже под одеялом Игорь думал: "Неужели на Западе такие дураки, что воспринимают такие концепции всерьёз? А чего тут удивительного? Здесь же многие верят в коммунизм. И тебя с детских лет приучали в него верить. Вот и верят с малых лет в то, что им власти преподают. Вот и строят коммунизм, не зная, что лишь пашут на кучку настоящих капиталистов, сидящих в Москве в Политбюро. Это же самые богатые люди в мире! И самые властные. У них в руках почти полмира! И у тех, за бугром, - тоже полмира. Но "там" их больше, капиталистов. Судя по технике и шмоткам, там простые люди, наверное, живут получше, чем здесь. Хоть там и капитализм... Да и здесь такой же капитализм, как и там, только государственный... Точно! Социализм - это государственный капитализм. Смотри, какое простое высказывание! Научился, козёл, уже кое-чему у Денисова". Игорь не заметил, как уснул, и спал он без сновидений.
Утром, после пшённой каши Игорь сделал себе настоящий бутерброд, размазав на кусок хлеба три пайки масла. Этот бутерброд так насытил его желудок, как он давно уже не испытывал такого. Игорь вышел покурить в умывальник, и увидел, что в нём курят три человека, один из которых был Алик. Он поздоровался с ним за руку, и они стояли, и молча курили, пока не вышли два незнакомых Игорю зэка, по виду живущих в зоне мужиками.