- Ну, что вы? Не бойтесь уж вы так, - сказала Светлана Ивановна, и улыбнулась, показав в своей улыбке, что она поняла всю серьёзность вопроса Игоря, - Даже дети ведь всё это умеют делать. Вы всему быстро научитесь. Вы же взрослый. -
- Дети тоже не рождаются "умеющими", - грустно проговорил Игорь, и лицо его стало мрачным, - Все всему учатся в жизни... Не прошло и пяти лет, а я уже чувствую, что отстал. Стал похож на первобытного. А впереди ешё пять с хвостиком. Отстану, как мамонт. -
- Ну, зачем вы так себя казните? - проговорила Светлана Ивановна, как-то медленно присаживаясь на свой рабочий стул, - Вы не сможете отстать. В вас чувствуется сила воли. -
- Сила воли? - хмыкнул Игорь, - Откуда ж ей взяться? Или силы нет, или воли нет... Светлана Ивановна, можно я попробую спаять что-нибудь горелкой? -
- Конечно-конечно, - сказала, радостно улыбаясь, Светлана Ивановна, ощутив, что таким образом Игорь сможет отвлечься от своих переживаний, - И я вам с радостью подскажу, если возникнут какие-нибудь неясности. Включайте компрессор. -
Игорь включил компрессор и взял в руку маленькую и лёгкую горелку с подставки, похожей на подставку для паяльника. Он повертел горелку в руке, и попробовал, как открывается и закрывается на ней вентиль для подачи паров бензина. Подошедшая к нему Светлана Ивановна стояла и, молча улыбаясь, наблюдала, как и что делает Игорь.
Игорь молча достал левой рукой спичку из лежащего на кирпичном столе шкафа спичечного коробка, и одной рукой зажёг её, чиркнув ей по коробку, придавленному к столу его безымянным пальцем. Затем он открыл рукой с горящёй в ней спичкой вентиль на горелке и поднёс огонь к её соплу. Из расширенного раструба горелки вырвался бьющий сноп пламени. Игорь отрегулировал его, как ему показалось, достаточно, и спросил, повернув лицо к Светлане Ивановне:
- А что можно спаять? -
- Да вот, хоть какие-нибудь пару обрезков от гильз, - ответила она, подойдя ближе к шкафу, и указывая на обрезки от гильз, лежавшие в собранной кучке, - Вон там, в жестянке бура, - указала она рукой.
- Её можно сделать и самому, если закончится, - сказал Игорь, - Для этого нужно смешать пищевую соду с сухой борной кислотой из домашней аптечки. -
- Всё-всё. Я молчу, - улыбнулась своей очаровательной улыбкой Светлана Ивановна, - Делайте всё сами, а я лишь посмотрю. -
Игорь положил на отдельно лежавший огнеупорный кирпич два обрезка от гильз, и состыковал их. Затем, зачерпнув немножко буры металлической лопаточкой, похожей на ту, которой набирают горчицу из горчичницы, и посыпал бурой состыкованные обрезки гильз. Он взял левой рукой проволоку припоя, и направил пламя горелки на соединённые обрезки гильз. Буру на обрезках немножко сдуло пламенем, но оставшаяся на обрезках, она вскоре запузырилась. Игорь поднёс к месту стыковки обрезков проволоку припоя, и её кончик быстро расплавился и капнул на место соединения. Но спайки обрезков гильз не произошло.
- Нет-нет... Немножко не так, - сказала Светлана Ивановна, улыбаясь, - Давайте я вам чуть-чуть помогу. -
Она встала чуть сзади Игоря и взяла своей правой рукой запястье его руки, в которой была горелка. Игорь сразу же ощутил своей кожей её горячие и нежные пальцы.
- Вот, смотрите, - говорила она, направляя его руку с горелкой, - Пламя горелки самое сильное вот здесь, на самом острие его струи... Вот и направляйте его на заготовки,... чтобы они приобрели цвет чуть ярче малинового... Нет-нет, не так... Нужно чуть приподнимая. А затем, - чуть опуская, - говорила она, направляя его руку и, прижимаясь при этом своей грудью к его спине и к предплечью сзади. Её бедро уже касалось его ноги, а левая её рука, помогая правой, прижимала его предплечье к своей упругой груди ещё плотнее.
Игорь сразу же ощутил тёплоту и упругость её груди. И теплоту и упругость её бедра. Он как-то сразу же весь стал единым чувством для осязания этого женского, тёплого и упругого тела. Кровь тут же застучала барабаном в его голове, а глаза его уже как бы переставали что-либо видеть. Перед ними уже были лишь образы обнажённой женской груди с торчащими на ней возбуждёнными сосками, и крупные бедра и низ живота женщины, со светлыми редкими курчавыми завитками волос на бугорке её лобка.
Он ощущал всё это как бы всем своим телом. Голова его переставала что-либо соображать, а рядом звучал мелодичный женский голос, что-то говоривший ему. Ощущения от её тёплой и упругой груди и от упругого бедра менялись, как будто он сам гладил их. Но это женщина, говоря что-то и управляя его рукой, державшей горелку, и, двигаясь при этом, как бы поглаживала его спиной и его предплечьем свою грудь. Она заводила его предплечье и межу своих грудей, а задней частью его ноги как бы поглаживала своё бедро, и нижнюю часть своего живота, с сексуальной впадиной между бедром и нижней частью живота. Игорь ощущал это так ярко, как будто сам проводил, по этим манящим для мужчин местам, своей собственной рукой.
Барабан в голове Игоря бил уже монотонно и часто, с огромной силой, а "непокорный член его семьи" уже упёрся в металлическую дверцу шкафа. Ему было необходимо вырваться на свободу, но мешала дверца. От сильного напряжения этого "своевольного члена" Игорю стало больно, и он, чуть повернув своё тело, как бы выпуская его на волю, но тут же вновь прижал его к дверце, чтобы он "указывал направление" лишь вертикально вверх.
От этого его "непокорный член" стал, как бы раздуваться, от своей важной значимости в данный момент. Он важно дулся ещё и потому, что Игорь ощущал своим предплечьем формы тёплой женской груди. Женского бедра Игорь уже не чувствовал, потому что ему пришлось придавить своего "непокорного члена" к холодной металлической дверце шкафа. Голова Игоря уже как бы горела от бьющего в ней барабана, и от бьющегося во многих местах его тела сердца.
- Ну, вот... Видите как всё просто? - спросила женщина, отпустив его руку, и встав сбоку от него. Она смотрела на него с обаятельной улыбкой.
- Да... Всё просто, - проговорил Игорь, не понимая ещё что он говорит, и повернул к ней лицо.
- Ну, наверное, не так-то всё и просто, - сказала Светлана Ивановна с довольной улыбкой, - Вон, у вас даже испарина на лбу появилась... Ну, вы тут попробуйте ещё сами, а я обещала Антонине Петровне зайти к ней сразу же после обеда... Я ненадолго. Пока больных ещё нет в санчасти, - добавила она, и вышла из кабинета.
Игорь остался стоять, прижав "непокорного члена" к холодной металлической дверце. В голове ещё бурно пульсировала кровь, отдаваясь слышимыми ритмичными ударами в ушах. Сердце так же бешено молотилось в его груди, и было как бы слышно, как оно бьёт по грудной клетке. Игорь посмотрел на свою грудь и увидел, что белые обшлага его халата ритмично подёргиваются в такт биения его сердца, готового как бы вырваться из его груди. "Спокойно, - сказал мысленно себе Игорь, - Нужно несколько раз глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть воздух. И ещё нужно представить себе над головой голубое безоблачное небо".
Он положил горелку на подставку, и сделал несколько глубоких вдохов носом, самопроизвольно выпуская воздух через рот при выдохе. В это время он начал думать о том, что над его головой простирается безоблачное голубое небо. Он закрыл глаза, поднял голову вверх, и постоял так с минуту, глубоко дыша уже ртом, и представляя себе бескрайнюю голубую безбрежность. Когда Игорь опустил голову и открыл глаза, он почувствовал, что в голове у него уже нет барабана, а "непокорный" уже почти успокоился, лишь были слышны в груди гулкие удары сердца. "Ну вот, и нормально, - подумал он, - Не зря мы всё-таки с Юркой изучали аутогенные тренировки". Игорь отступил от шкафа, и его, прижатый прежде к дверце, "непокорный член семьи" соскользнул вниз.
Игорь закурил сигарету. "Нормально, - подумал он, - Она что, не заметила что ли ничего? А может сейчас на воле такие мужики, что не замечают и женских прикосновений к себе? Может быть и женщины к этому привыкают... Да не может быть... А может быть и так... Ты же и сам помнишь, как ездил в переполненных автобусах и трамваях... Она же не носит кофточки с вырезами, чтобы светить зэкам свою грудь... А такие прикосновения может быть для неё ничего и не значат.