Касай было страшно. Очень страшно. Сейчас она, на ватных сервоприводах, и с тремя вехиконами за спиной, шла по темному коридору военного корабля Десептиконов по направлению командного мостика. Прямо к Мегатрону.
И угораздило ее в плен попасть. Хотя, наверное, Касай сама виновата: понеслась на врагов, прикрывая тыл товарищей, думала, что с кучкой вехиконов справится, но выжившие успели вызвать подкрепление, и фемку вырубили. И чего ей так не везет?
В раздумьях Касай не заметила, что к мостику ее уже привели. Автоботка старалась выглядеть сильной, но бегающий взгляд и едва заметная тряска выдавали ее с головой.
— Страшно, фемка? — Мегатрон стоял спиной к пленнице, его оптика неотрывно следила за пейзажем, который виднелся за гигантским иллюминатором. В голосе очень хорошо слышались ядовитые нотки. — Если блок памяти мне не изменяет, твой позывной Касай. Ну так скажи мне, Касай, стоит ли мне применять пытки, чтобы выведать из тебя информацию о твоих соратниках или ты от страха сама мне все расскажешь?
Издевается. Касай от злости сжала дентопласты, но быстро взяла себя в манипуляторы.
— Я не под какими пытками не раскрою планов Автоботов, — ее голос звучал твердо, хотя внутри ее искра сжималась от дикого страха.
— Значит пытки, — нарочно громко, чтобы фем услышала, сделал вывод Мегатрон. Он обратился к вехиконам: — Отведите ее к Нокауту! Пусть он выведает из Автоботки все планы Прайма. Любыми способами.
***
Касай приковали к платформе магнитными наручниками, но самого пыточника в отсеке не наблюдалось. Ну и слава Праймусу. Хоть оптику мозолить не будет.
Автоботке до глубины искры не хотелось этого признавать, но ей нравился этот самовлюбленный гонщик. Красавец-медик не раз заставлял ее вздрагивать на поле боя одним своим присутствием, а тут он ее пытать будет! Любовь любовью, но планов она все равно не расскажет. Да и ей все равно с ним ничего не светит.
— Я удивлен, что вехиконы смогли поймать тебя, — с хитрой улыбкой произнес только что вошедший Нокаут. Фем вздрогнула, но промолчала и стала сверлить медика ненавистным взглядом. — Как там тебя звали? Касай? Красивый позывной.
У Касай в процессоре невольно пробежалась мысль, что сейчас он еще красивее чем на поле боя. Так, стоять, ты в плену вообще-то.
— Тебе страшно? — промурлыкал Нокаут, подойдя к пленнице вплотную.
У последней загорелись щеки, но она сохраняла стойкий взгляд.
— Чтоб на тебя скраплеты набросились, шлак недоделанный!
— Какая милая фемочка! — пропел медик. — Мегатрон разрешил убивать тебя медленно и мучительно, если ничего не скажешь про планы Автоботов, — он активировал циркулярную пилу и поднес ее к шее пленницы. — Скажи, что ты знаешь про планы Прайма!
Касай лишь смиренно молчала, глядя на то, как оружие все ближе приближается к ее шейным кабелям. Она закрыла окуляры, готовясь почувствовать дикую боль и, к сожалению, медленный дезактив, но пыточник резко убрал инструмент.
Он хитро ухмыльнулся, оглядывая фемку с сервоприводов до шлема. Он подошел к ней и прошептал на аудиосенсор:
— Я тебе верю. Ты даже под угрозой дезактива планы друзей не сдашь. Но… специально для тебя, я проведу свой метод допроса.
Последние слова были сказаны игривым шепотом, из-за чего системы Касай отозвались несколькими ошибками. Она наедине с красавцем-медиком, прикованная к платформе, не в силах пошевелить ни манипуляторами, ни сервоприводами. Твою дани.
— Н-не трогай меня.
— Разве ты сама этого не хочешь? — мех провел когтем от плеча до талии фемки и пустил небольшой ток, из-за чего фемка вздрогнула. — Чувствуешь. Я тебе все-таки нравлюсь.
Автоботка чуть не задохнулась от такой самоуверенности. Нет, это, конечно, чистая правда, но откуда у него столько уверенности?!
— С чего ты это взял?! Не нравишься ты мне!
— Это слишком очевидно, милая.
Не успела Касай что-то сказать в ответ, как губы медика накрыли ее в легком поцелуе. Фемка забыла как вентилировать. Поцелуй длился где-то пять земных секунд, после чего Нокаут отстранился.
— Слишком очевидно, — повторил тот, искренне наслаждаясь реакцией пленницы.
Касай, вместо того, чтобы наслаждаться «пыткой», к удивлению себя и гонщика, начала реветь.
— Ты чего?! — не такой реакции Нокаут ожидал, от слова совсем.
— Зачем… зачем издеваться…? — спросила фемка сквозь всхлипы. — Лучше уж дезактивом стать. Я тебя люблю, слышишь? А ты меня — нет, я знаю! Я не хочу быть отконнектенной тем, кто не имеет ко мне никаких чувств! Убей меня, слышишь? Убей…!