Некоторое время Шоу настойчиво убеждал свою дочь быть благосклоннее к сыну Александра Робертсона, его друга и соседа, однако Катерина наотрез отказалась. По этому поводу произошла перебранка, после которой отец, так и не добившись желаемого, ушел, заперев дверь на ключ.
Через некоторое время Моррисон, сосед Шоу через стенку, услышал стоны и, обеспокоенный этим обстоятельством, поспешил к другим соседям, которые, набившись затем в комнату Моррисона, услышали, как Катерина, простонав достаточно отчетливо, так, что слышали все, произнесла: «Жестокосердный отец! В своей смерти виню только тебя». Пораженные этими словами, соседи кинулись к двери Шоу, но на их настойчивый стук никто не ответил. Заподозрив худшее, они вызвали констебля, который приказал выломать дверь. Катерину нашли в луже собственной крови; в боку у нее торчал нож. Она была еще жива, но говорить уже не могла.
На вопрос, виновен ли в этом злодеянии ее отец, она явно утвердительно кивнула головой и испустила дух.
В самый критический момент вернулся Уильям Шоу. Увидев набившихся в комнату соседей с констеблем во главе, был немало этим удивлен, а, увидев мертвую дочь, побледнел, как смерть, задрожал и чуть было не свалился в обморок. Первоначальное удивление и последующий ужас Уильяма Шоу в глазах свидетелей послужили неоспоримым доказательством его виновности в смерти дочери, а уж когда на сорочке Шоу констебль обнаружил кровь, сомнений не осталось больше ни у кого.
Его тут же предворили к судье, тот же, выслушав показание всех свидетелей, приказал заключить несчастного в тюрьму по подозрению в убийстве. Очень скоро Шоу предстал перед судом, признал, что действительно держал дочь под замком, чтобы помешать ей встречаться с молодым Робертсоном. Он сообщил суду также о том, что действительно она умерла, как это показал свидетель Моррисон, но он побожился, что оставил дочь целой и невредимой за несколько дней до смерти в результате пореза. Эти утверждения не произвели впечатления на жюри присяжных, особенно в сравнении с неопровержимыми уликами, отмеченными ранее, такими, как обвинение Катериной отца в варварстве и жестокости, а также ее утвердительный кивок головы на вопрос о причастности отца к ее смерти и кровь на сорочке последнего. На основании этих улик Уильям Шоу был признан виновным, казнен в ноябре 1721 г., и тело его вывесили на цепях в Лейт Уолк.
В августе 1722 г. человек, поселившийся в квартире покойного Уильяма Шоу, прибирал комнату, в которой умерла Катерина, и совершенно случайно обнаружил письмо, запавшее в щель у печной трубы. Открыв письмо, он прочел следующее:
Мой жестокосердный отец, твое дикое стремление разлучить меня с единственным человеком, которого я по-настоящему люблю, и отдать меня замуж за того, кого я всегда ненавидела, заставило меня принять решение покончить счеты с жизнью, коя стала для меня совершенно невыносимой. Не сомневаюсь, что Бог простит меня, ибо никто не может требовать от живой души переносить более пытку, на которую ты меня обрек. В своей смерти я виню тебя, и только тебя. Когда ты будешь читать эти строки, подумай о том, каким бессердечным отцом ты оказался, заставив воткнуть нож себе в грудь несчастную.
Катерина Шоу
Друзья и родственники Катерины Шоу подтвердили подлинность письма, и суд Эдинбурга, убедившись после тщательной проверки в том, что письмо было действительно написано покойной, распорядился снять тело Шоу с виселицы и отдать родственникам для погребения, что и было сделано. В качестве единственной меры для восстановления честного имени Уильяма Шоу тот же суд распорядился установить на его могиле, как свидетельство невиновности, пару штандартов.
(«Ньюгейтский Календарь»).
7 мая 1797 г., в воскресенье, Сидней Фрайер, эсквайр, весьма достойный джентльмен, пришел навестить свою кузину, которая жила на Шееферд-стрит. Они вместе пошли прогуляться по лондонским окраинам и когда проходили полем за ислингтонским работным домом, услышали голос, звавший на помощь. Мистер Фрайер, не вняв предостережениям кузины, перепрыгнул через изгородь и оказался лицом к лицу не с женщиной, а с тремя мужчинами, один из которых выстрелил в него, когда Фрайер в горячке попытался воспользоваться своей тростью, как шпагой. Пуля попала в левую бровь, и достопочтенный мистер Фрайер упал в лужу. Один из злодеев вынул из его кармана часы, другой же изъял кошелек у его кузины и снял пальто. Мистер Фрайер умер спустя два часа.