ДЖО КЛЕЙТОН
ПЬЮЩАЯ ДУШИ. СИНИЙ МАГ. СБОРИЩЕ КАМНЕЙ
ПЬЮЩАЯ ДУШИ
Я — Пьющая Души…
А это Дети гор, Дети огня и камня.
Радуйся, о человек, что жажда не мучит меня сейчас. Радуйся, враг мой, что Дети не голодны. Иначе ты бы умер худшей из смертей.
Все, чего я хочу, это с миром пройти по этой жалкой земле. Не трогай меня, воин, и я не трону тебя. Тебя и тебе подобных. Не зли меня, иначе не увидишь ты день грядущий.
I. ВОР И ЕГО СЕСТРА
Аитуати переменил положение, пытаясь унять боль в бедре. Юноша старался двигаться как можно осторожнее, чтобы тюки под ним не шуршали. Эти тюки с непромытой овечьей шерстью, издававшие резкий зловонный запах, укрывали его от глаз патруля. Он поднял голову и вгляделся в туман, клубившийся над черной гладью залива. Легкий ветерок обдувал лицо, играл в волосах. Вдруг Аитуати ясно ощутил, насколько тихо этой ночью.
— Нет, — прошептал он, обращаясь к тому, кто стоял рядом, — она не придет.
— А человек на горе сказал… — голос сестры прозвучал, словно звон бьющегося хрусталя. — Посмотри. — Хотеа показала вдаль, туда, где свет витрин баров и увеселительных заведений, работающих всю ночь, порождал дрожащие тени. Над крышей храма вставала ущербная луна — круг цвета топленого молока с отколотым краем. Рукой, бесцветной и прозрачной, как стекло, очерченной яркой линией и сверкающей в темноте, словно алмаз на лоскуте черного бархата, она показала на гавань. — Там, — девушка вся была, как будто из хрусталя, даже одежда. — Видишь, за Вода-ан бросил якорь черный корабль из Фраса.
Но Аитуати смотрел на жилые баркасы, окутанные дымкой густого тумана. Их крыши, точно спинки жуков, отражали лунный свет. Черный корабль. Как ненавидят в Вода-ан эти черные корабли. По мере того, как в городе узнавали о прибывшем судне, то тут, то там зажигались фонари. Нарастая и затихая, волной покатились шум и мольба — люди взывали к Годалае и её богам, моля защитить их от зла, принесенного черным кораблем, слепо блуждавшим по морям. Аитуати презрительно улыбнулся, подумав, как суеверны другие народы.
— Завтра они побегут в храм. Господи, да где же этот проклятый патруль? Я хочу выбраться отсюда. Слишком поздно. Она не придет.
Подперев кулаком подбородок, юноша наблюдал за кораблем. Глаза закрывались помимо его воли, луна взбиралась все выше и выше. Патруль опаздывал. Наверное, сидят сейчас где-нибудь в баре. Вот пусть и остаются там.
— Пойдем, — прошептал он. — Корабль простоит всю ночь. На берег никто не сойдет.
Он обернулся и посмотрел на сестру.
«Да уж, она упрямая», — подумал Аитуати. Она все время находилась рядом, слева от него, с той ночи, когда явилась сюда, пройдя огонь и воду, в то время, как ее тело билось о каменное дно залива. Ее глаза — темные огоньки — неотступно следили за кораблем. Казалось, девушка не слушает брата.
— Человек на горе сказал, что она придет, — объявила Хотеа. — Подождем. — Она обернулась и подошла почти вплотную к брату. Ветер трепал ее прозрачные волосы. — Замолчи. Если бы он захотел, то мог бы лишить твою душу тела. И что было бы тогда со мной?
Аитуати погладил овечью шерсть. От воспоминаний, вызванных её словами, по телу пробежала дрожь: старик, стоя на коленях, копается в грязи в своем саду в горах. Опрятный старик с жиденькой седой бородой и длинными прядями седых волос, ухаживает за грядками бобов и капусты. Старик в робе из мешковины, босой, даже без сандалий. Он способен заглянуть в глубь души. Аитуати повел плечами, пытаясь стряхнуть все возрастающий страх. И сразу успокоился, услышав, как тихо зашуршали под ним тюки с шерстью. Он безнадежно взглянул на корабль и сказал, обращаясь к себе:
— Все это скоро закончится, должно закончиться.
Юноша старался убедить себя, что действительно скоро покончит со всем, что пугает его.
— Колдунья кадда умрет, Хотеа успокоится, и я избавлюсь от её ругани и постоянных жалоб. Как мне надоел её пронизывающий взгляд, от которого невозможно укрыться!
Аитуати хотелось слезть с тюков и не появляться на Сельте как можно дольше. О, если бы он только мог! Но сделай он это, ему ни за что не избавиться от Хотеа, и она будет преследовать его всю оставшуюся жизнь, а может быть, и после. Юноша застонал.
Висевшие у воды фонари Вода-ан, города на воде, были притушены. Шум почти затих. Позади Аитуати, с единственной горы острова Сельт, где стоял храм, одна за другой взмывали ввысь ракеты, с шипением и свистом разрывались в темноте, рассыпаясь миллионами разноцветных брызг. Все это проделывалось с единственной целью — отпугнуть врагов Годалаи и её богов. Этот фейерверк сопровождался ритуальными словами: