— За родственников. Старых и новых.
Призраки вздохнули, глубоко втягивая аромат вина, и выразили свое удовлетворение.
II. ПОИСКИ БРЭНН — ПЕРЕЛЕТ ИЗ АРТ СЛИН
Брэнн не спала. Она запоминала все звуки и шорохи: плеск воды, приглушенные крики на палубе, скрип корабля, шум, вздохи и протяжный вой ветра. Она сидела за маленьким столом, и лучи восходящего солнца отбрасывали тени на ее лицо. Шум и запахи только усиливали меланхолию, заставившую её встать с постели. Волосы падали ей на лицо. Чашу Дас’н вуор она зажала между коленями. Дно очень тонкое, стукни по нему, и оно зазвенит, как самый настоящий, самый лучший фарфор. Да, это действительно Дас’н вуор из печи Тинкрила.
Она подышала на чашу и протерла его мягкой тряпочкой. «Ну кто о тебе заботился так, как было нужно? Сокровище ты мое. Ты ведь почти моя ровесница. Сто лет, даже больше. Как-то не верится. Как быстро летят годы». Она заглянула в чашу и увидела там лица отца, братьев, сестер, кузенов и кузин, дядюшек, тетушек, мать, кормящую грудью маленькую Руан; увидела и себя — тощую подвижную девочку с пепельными косичками. Как давно это было! И сколько раз за это время она вспоминала ту Брэнн? Брэнн провела пальцами по черному зеркалу, оставляя слабый след. Интересно, дорога на Арт Слия опять открыта? А в Граннша все так же проводятся ярмарки? Мне бы хотелось увидеть все это снова. Но Джупеланг — кажется, это был именно он — сказал, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Даже если так, я хочу посмотреть на долину, неважно, изменилась она или нет. Пусть там и нет места для меня, но я хотела бы хоть раз пройти по дорожкам, ведущим на Тинкрил и вспомнить маленькую Брэнн.
Она улыбнулась капитану корабля Чандро, который перевернулся на другой бок, все еще не освободившись от власти сна. И опять нахлынули воспоминания. Самманг, старый друг, ты одарило меня слабостью к морякам, впрочем, я никогда не жалела об этом. Моргая, Чандро улыбнулся ей. Тщательно завитая борода спуталась. Он зевнул, наслаждаясь в эти последние минуты теплом простыней, еще хранивших запах их обоих. Этот мускусный запах и воспоминания возбуждали его. Брэнн поставила чашу и подошла к нему, но как раз в тот момент кому-то понадобилось постучать в дверь.
Ворча, Чандро вылез из кровати и стал потягиваться, почти мурлыча от удовольствия. Сон покидал его гибкое тело. Он погладил бороду и, улыбаясь, взглянул на Брэнн.
— Оставь это на потом, любовь моя, ничего не случится.
Она фыркнула и взяла тряпочку, что бы стереть с чаши отпечатки пальцев.
Одетый, с расчесанной бородой, Чандро подошел к ней и посмотрел на предмет, который Брэнн держала в руках.
— Дас’н вуор. Я бы мог дать тебе за это тысячу золотых, — она снова фыркнула, и он засмеялся. — Я знаю, ты не расстанешься с этой штукой и за десять тысяч.
Он откинул её волосы, поцеловал в шею и вышел, насвистывая приятный мотивчик, от чего на губах его заиграла улыбка.
Совсем спокойная, Брэнн погладила чашу.
В черном зеркале её лицо взрослой женщины, обрамленное копной светлых шелковистых волос, превратилось в веселую мордашку девочки с грязными пепельными косичками, а руки казались слишком большими для нее. Она сидела в траве на поляне, на коленях альбом с эскизами, где оживали её впечатления от игры стада маленьких пушистых койно.
Извержение Тинкрила произошло в день, когда была разорена Арт Слия.
Брэнн провела руками по траве, ощущая ритмические толчки красноватой почвы и наслаждаясь уединением. Она отложила альбом с рисунками и поднялась, ухватившись за низко растушую ветку. Её глаза расширились от ужаса и удивления — Брэнн почувствовала, что дерево дрожит. Земля ходила под ногами, кедры вокруг нее стонали и дрожали. Птицы поднимались в воздух, где сейчас было безопаснее, чем на земле. Их становилось все больше и больше — красные, синие, черные, коричневые, белые, птицы-нырки, иволги, вороны, полосатые птички взмывали в небо, передавая свой страх окружающим. Девочке самой стало страшно; волна стенаний покатилась дальше. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем земля перестала дрожать, обвалы прекратились, и Слия опять заснула…
Брэнн раскрыла руку, посмотрела на след, оставленный резко пахнущей кедровой смолой, протянувшийся через всю ладонь и пальцы, сморщилась и бросилась по траве к своей любимой скале, плоской каменной глыбе, нависшей над водой. Взбежав на скалу, она стала наблюдать, как выдры чистят шкурки и приглаживают мех, как птицы одна за другой усаживаются на макушки деревьев. В небе остались лишь белые кудрявые облачка, казалось, будто покрытая снегом вершина Танкрила не пускала их лететь дальше. Тогда девочка в первый раз оказалась совсем одна на горе во время землетрясения, которые затем стали повторяться все чаще. «Это предупреждение, что скоро будет извержение, — говорила Енигола, — собери все необходимое на случай, если придется бежать». Старший дядюшка Ернис рассказывал о временах своего прадеда, когда Слия просыпалась в последний раз.