Йарил села.
— Нам придется поохотиться, прежде чем двинемся дальше.
Джарил кивнул, тут же превратился в собаку и побежал прочь. Йарил последовала за братом, но теперь её ноги не были такими гибкими, как раньше. Это сожжение дорого обошлось им.
Брэнн посмотрела им вслед, поднялась на ноги, выпрямилась и стала петь погребальную песню для Марана.
До рассвета оставалось около часа. Лошадь замедлила бег, копыта, оторвавшись от земли, превратились в когтистые лапы. Животное бесшумно двигалось дальше, пока звук человеческого голоса, жаловавшегося на что-то, не донесся до него. Брэнн быстро спрыгнула на землю, стащила седельные мешки и спрятала их в дупле дерева, стараясь не шуметь. Затем она вернулась, расстегнула пряжки, сняла седло, двигаясь как можно тише, чтобы не звенело и не хрустело.
Спутники побродили в округе, пока не нашли ветвистый куст перца; из-за зеленой ширмы резных листьев они смогут наблюдать за происходящим, оставаясь невидимыми.
Пленники, за шею привязанные к рогатинам тэмуэнгов, вышли на середину расчищенной площадки. Они тяжело опустились на твердую землю. Может быть, в первые две ночи кто-то и не спал, охваченный горем и страхом, но в эту ночь спали все, тяжело, беспокойно, со стонами, всхлипываниями, бессмысленным бормотанием.
Двое воинов тяжело вышагивали по краю расчищенного пространства, встречаясь через каждые пятнадцать минут, пиная иногда слишком громко храпевших или стонавших. Остальные солдаты лежали, завернувшись в одеяла, в два ряда на берегу реки, а предводитель спал чуть вдалеке от своих людей.
Йарил тронула Брэнн за плечо и прошептала:
— Джарил пойдет на ту сторону. Я скажу, когда он будет готов. Ты должна лишь подойти к часовому и дотронуться до него. Остальное мы берем на себя.
Брэнн вспотела. Опустошенная горем и гневом, выведенная из состояния оцепенения, она должна была предстать перед людьми, чьи жизненные силы собиралась отнять. Все одиннадцать лет родители учили её уважать жизнь. Правила Слии требовали осознания ответственности за чью-либо смерть; она вспомнила, как отчаянно малок цеплялся за жизнь, как легко она отняла у него эту жизнь и как плохо чувствовала себя после этого. Но путей к отступлению не было.
Йарил подобралась ползком слишком близко, теплая и оживленная, но почему-то от ощущения её тепла становилось жутко.
— Посмотри ему в лицо. Часовой направляется к тебе, — прошептала Йарил.
Когда охранники вышли из тени, Брэнн узнала одного из них: это был солдат, который у нее на глазах стукнул Руану о дуб, взяв её за ножки, и отбросил малышку, как кидают сорняк на кучу скошенной травы.
— Будь готова, — услышала Брэнн над своима ухом. — Когда он повернется спиной, Джарил укусит другого.
Часовой прошел мимо.
— Давай.
Подгоняемая этим словом, Брэнн побежала за солдатом и, прежде чем тот успел вскрикнуть, положила на его обнаженную руку свою. Дотронувшись до мужчины и второй рукой, она начала забирать у него жизнь. Огонь, прокатившийся по ней, был совсем не похож на то чувство, что она испытывала, когда забирала жизни у животных. Этот человек был убийцей, каких не видывал свет, в нем жило врожденное желание убивать, которое поддерживали другие. Дисциплина армии тэмуэнгов лишь немного сдерживала его. Обо всем этом девочка узнала, когда жизненная сила воина переходила к ней. Через несколько секунд он был мертв. Тяжело дыша, сдерживая подступившую к горлу тошноту, Брэнн посмотрела на другого часового. Он тоже лежал мертвый. Дети умели превращаться в змей, самая маленькая капля яда которых может убить двенадцать человек.