Взошло солнце, потеплело. Брэнн сидела, уставившись на пустую поляну, и не видела ничего. Она не устала, не хотела спать, она была просто опустошена.
— Брэнн, — Йарил требовала внимания. — Вот. — Йарил передала Брэнн горячий напиток. — Выпей это.
Брэнн сидела, не двигаясь, отчужденно глядя на чашу. Ребенок издал звук, похожий на фырканье разозленного кота, и поднес чашу к её рту.
Горячая жидкость обожгла рот, но Брэнн продолжала пить. Когда в чаше ничего не осталось, Йарил взяла её и вернулась, неся ещё чая и бутерброд из черствого хлеба и толстых кусков сыра. Она заставила Брэнн съесть все это. Еда вернула девушке волю и энергию. Опустошенность была не только духовной, но и телесной. Она поняла это, как только Йарил подвела к ней лошадь предводителя с седлом Брэнн и уздечкой бывшего хозяина. Всю утварь, прибавив к ней еще немного вещей, положили в мешки. Гарцующая лошадь была действительно хороша — ничего удивительного, что она так понравилась дядюшке Мигелю. Ноздри животного вздрагивали, но оно сразу успокоилось, как только Джарил дотронулся до него. Брэнн была готова взобраться лошади на спину.
— Залезай, — распорядился Джарил.
Он подсадил её на фыркающее животное. Сила мальчика ещё раз удивила её. Брэнн видела в нем хрупкого ребенка или искорку, повисшую в воздухе, и ничего не могла с собой поделать — она не понимала его. Девочка уселась на лошадь и дала животному понять, что не допустит никаких вольностей с ее стороны.
Брэнн поехала легким галопом. Пятнистые собаки бежали рядом, иногда исчезая среди деревьев, чтобы поохотиться. Дорога шла вдоль реки, которая водопадом срывалась со скал. Такие места очень не нравились Брэнн. Над дорогой висел туман из водяных капель. Они скакали вниз без остановок. Брэнн ела и пила прямо в седле, не обращая внимания на боль в бедрах. Руки и ноги словно одеревенели. Лошадь устала, но спутники двигались вперед, пока не спустились с гор и не достигли холмов у подножия.
Через час после того, как над горизонтом взошла ущербная луна, Брэнн вошла в пещеру и уснула на траве, оставив лошадь и заботу о безопасности на попечение детей. Она спала очень тяжело и, проснувшись, не могла вспомнить, видела она сны или нет.
Брэнн проснулась от солнечного света, бившего в глаза. За ночь она набралась сил, но к своему удивлению и раздражению заметила, что одежда стала слишком мала для неё.
Она села, застонав, торопливо сорвала с себя остатки штанов (швы распоролись еще во время сна), вздохнула с облегчением, стянула лохмотья, бывшие рубашкой, скомкала тряпки и вытерла липкий, резко пахнущий пот. Волосы стали жесткими от грязи и высохшего пота. Брэнн попыталась расчесать их руками, и в ладонях остались пучки волос. Она вытерла голову рубашкой, волосы посыпались на землю, её пепельные волосы помертвели и потемнели.
Она продолжала скрести голову, пока не стала абсолютно лысой. Отбросив рубашку, Брэнн провела руками по изменившемуся за ночь телу. Полные упругие груди, тонкая талия, широкие бедра, новые волосы только начинали расти и блестели, как серебряные проволочки при свете солнца. Ей захотелось закричать, завыть. Брэнн стало не по себе, она чувствовала смущение.
Чья-то рука коснулась ее плеча. Брэнн отшатнулась, закричала, не узнавая своего голоса, бросилась прочь, но увидела, что это была Йарил. Она принесла аккуратно сложенную одежду.
— В пещере рядом Джарил готовит завтрак. Тебе лучше одеться. Иди сюда.
Брэнн развернула рубашку и посмотрела на Йарил.
— Откуда…