— Принесли с собой. Вот…
Брэнн снова посмотрела на рубашку и фыркнула.
— Значит, я не случайно выросла на два фута и стала лет на двенадцать старше?
Она ударила себя по губам. Ей совсем не нравился её новый голос, более низкий и густой, голос женщины. Она привыкла совсем к другому.
— На случай, если ты не сможешь вернуться в Арт Слию. На случай, если ты захочешь освободить отца и других. Мы с Джарилом были уверены, что тэмуэнги заберут людей с ярмарки, прежде чем придут в Долину.
— Но вы ничего не говорили об этом.
— На тебя и так много всего свалилось.
— Почему вы сделали это со мной?
— Ребенок одиннадцати лет. Девочка, — сказала Йарил. — Подумай, Брэнн. Ну что ты стоишь и пучишься, как рыба? Надевай рубашку. Тебе бы не дали спокойно жить. Первый же мужчина или женщина, кому нужен работник, отвели бы тебя к себе и заставили отрабатывать твое содержание. Кто стал бы прислушиваться к ребенку? Но это далеко не самое худшее, что могло случиться. Поэтому мы использовали все жизненные силы, что ты отняла у других, и сделали тебя старше. Ты ничего не потеряла. Ты все время будешь одного и того же возраста, если, конечно, сама не захочешь его изменить. Мы стабилизировали твой возраст.
С тяжелой головой Брэнн посмотрела на нее.
— Что? — она надела рубашку, застегнула пуговицы, отчего рубашка плотно обтянула приобретенную за ночь грудь. — «Стабилизировали»?
— Ты знаешь, что значит это слово. Теперь надень вот это. Раньше они принадлежали Маредди, а она была примерно твоего роста, так что должно подойти. — Брэнн засунула ноги в штанины, натянула штаны и стала застегиваться.
— Но я не знаю, что оно значит применительно ко мне.
— Это значит, что ты не будешь стареть, останешься в одном и том же возрасте, пока не захочешь изменить его.
— Вы можете и такое?
— А разве мы уже не сделали это? Мы говорили тебе, Брэнн, мы трое — одно целое. Наши возможности менее ограниченны, чем твои, но нам под силу изменить твой облик. Это, конечно, отнимает огромное количество энергии. Ладно, сама увидишь. А теперь ботинки. Они должны быть чуть-чуть больше.
— Видно, такова моя судьба. — Брэнн провела рукой по голове. — Я так и останусь лысой, как яйцо?
Она натянула ботинки и опустила ноги. Йарил захихикала.
— Нет, Брэнн, нет, конечно. У тебя уже начали расти новые волосы.
— Я проголодалась. — Она посмотрела на одеяло, под которым спала, и поддела его пальцами ноги. — Фу, какая вонь. Мне нужно искупаться.
Вздрогнув, Брэнн пошла туда, откуда доносился запах жареного койно.
На следующий день после спуска с гор они прибыли в маленькую деревушку. Джарил принес девушке длинный шарф, чтобы прикрыть голову, хлеб, сыр, бекон и немного чая — все, что смогла дать одна добрая женщина. Раньше Брэнн не задумывалась о том, что ей нужны деньги, и очень удивилась, когда Джарил вернулся с целой горстью медных и бронзовых кругляшей. Слава Богу, у нее хватило ума промолчать, ведь поблизости мог кто-нибудь находиться. Позже, когда она ехала по избитой колесами дороге между двумя рядами плохо ухоженной живой изгороди, Брэнн отозвала Джарила.
— Где ты достал монеты? — потом, не дожидаясь ответа, она печально улыбнулась и тряхнула головой. — Я совсем забыла, что здесь без этого не обойтись.
— Кошельки солдат, имущество предводителя. Им они больше не нужны. А нам пригодятся.
Он нагнул голову, и в Брэнн проснулась материнская жалость. Она очень удивилась, ведь никогда раньше не испытывала ничего подобного.
— Об этом вы тоже умолчали.
— Ты была слишком сердита, чтобы слушать.
— Гм.
Он поднял голову, улыбнулся ей, его улыбка была очень похожа на улыбку Маррана. Потом побежал вперед, чтобы присоединиться к Йарил.
Дни шли за днями. Брэнн переезжала из одной деревни в другую, минуя особняки, занятые солдатами-тэмуэнгами. Страх и гнев были так же сильны, как густа была пыль, поднятая плутами и топорами рабочих. В деревнях было тихо. На улицах не видно ни одного ребенка, кроме тех, кто работал на полях с родителями — своего рода опустошение без полного уничтожения. Это только увеличивало её гнев и ненависть к тэмуэнгам, чье прикосновение казалось смертельным, как яд ее спутников, когда они превращались в змей. Она даже заметила, что винит своих врагов в засухе, хотя именно отсутствие дождя позволяло ей спать на улице. Эта предосторожность была просто необходимой из-за присутствия в деревнях тэмуэнгов и ненадежности вечно угрюмых жителей Равнин.