Открыв дверь, она почувствовала запах каждого паломника, жившего здесь в этот сезон, и, может быть, дюжины предыдущих.
«Подмышки богини!»
Брэнн застонала, заклинила дверь, чтобы та была открытой, подняла циновки, закрывавшие оконные отверстия, и подперла их палками, найденными ею в петлях возле отверстий.
— Нравится, Джарил?
Он заглянул в дверь, стерев с лица нос.
— Как насчет того, что это может насторожить сама знаешь кого?
— Ха! Ты просто ленив, любимый. Если она еще не почуяла тебя, то она не заметит, как ты раздавишь несколько клопов и вычистишь огнем этот хлев. По крайней мере, так я надеюсь. Как ты сможешь почти искать сам-знаешь-что, если не сможешь превращаться? Рассматривай это как пробную задачу.
День был в разгаре.
Под плотным черным покрывалом, в черных одеждах, Брэнн поднималась по длинному скату на вершине скалы. Рядом двое взрослых болотных жителей несли носилки с вытянувшимся на них Джарилом. Завернутый в одеяла, бледный и красивый, такой худой, что выпирали кости — это был тщательно созданный образ, потому что у него не было ничего, хоть отдаленно напоминающего кости. Джарил лежал, как павший ангел, закрыв хрустальные глаза, чтобы спрятать их странный взгляд, и с некоторым трудом сдерживая нетерпение. Брэнн ощутила в нем напряжение и взяла его за руку. Он немного расслабился и слабо улыбнулся ей. И сжимал её руку так крепко, что она знала, что у неё на пальцах останутся ссадины. Связь между ними становилась все сильнее, по мере того, как все больше и больше дней проходило с того момента, как схватили Йарил. Он словно старался, чтобы ведьма заняла место сестры. Она отказывалась думать об этом или о том, что случится с Джарилом и с ней, если они потерпят неудачу. Это было слишком тревожно, она не могла позволить себе отвлекаться.
Скат, по которому они двигались, был широкой дорогой, вымощенной такими же теплыми желто-охряными кирпичами, из которых был построен Сайбарабурд. Сам город словно врезался в скалу, протянувшись на всю длину её северного склона, одного из семи, и был достаточно крутым, чтобы паломники вспотели, но недостаточно, чтобы они выбились из сил. Несомненно, в разгар сезона это было впечатляющее зрелище, когда толпа паломников, несущих факелы и размахивающих кадилами, взбиралась по длинному откосу, а среди них крутились, скакали и пели мутри-мэбы, играя на флейтах и кружась в сложном спиральном танце вверх по священной дороге. В этот поздний осенний полдень ведьма и носильщики были одни на дороге, а ей не нравилось быть на виду. Брэнн собиралась дождаться утра и остальных паломников, но Джарил был в слишком большом напряжении. Он не говорил ничего, но она знала, что он пойдет один, если она принудит его к дальнейшему бездействию. Он пошел бы в диком, безрассудном состоянии, рискуя всем, ради возможности найти и забрать талисман. Пришлось рисковать тем, что Амортис заметит их.
Через полчаса подъема они достигли вершины и прошли через вздымающиеся каменные ворота, напоминавшие камышовые арки длинных домов. Они прошли в зеленый красивый сад, где повсюду били фонтаны, пальмы отбрасывали заостренные тени на лужайки, похожие на бесценные ковры, в низких широких вазах с красной, желтой и синей глазурью росли цветущие растения. Дорожка извивалась между двумя коваными железными изгородями с верхушками, тесно утыканными острыми, как бритва, пиками: смотри и получай удовольствие, но не трогай.
Носильщики остановились у Большого Входа Сайбарабурда. Они поставили носилки на землю и присели рядом, чтобы подождать, пока не придет пора идти назад. Вдова помогла своему больному сыну подняться на ноги и сняла одеяла, в которые он был закутан. Он носил тонкие шелка, украшения. На лице его застыло надменное выражение на лице… Изящный и чахлый маменькин сыночек.
Джарил оперся на руку Брэнн и они вошли внутрь.
Через водоотводные отверстия проникали потоки света, их ловили и усиливали сотни зеркал. Внутри этой кирпичной горы повсюду были зеркала, свет, словно вода, танцевал от поверхности к поверхности, образы захватывались и повторялись, переходя от зеркала к зеркалу, пока реальное и нереальное не приобретало одинаковую достоверность. Брэнн, ошеломленная, бродила по этому лабиринту коридоров и небольших площадей, купаясь в мерцающем свет и окунаясь прохладные потоки пропитанного благовониями воздуха. Ведьма удивлялась тому, что не ощущает вокруг себя тонн земли и кирпича. Образы и реальность, внутреннее и внешнее перепуталось, и у нее было чувство, что она находится и тут, и там одновременно. Они проходили мимо лавок и кузниц, маленьких часовен и покоев для ожидания. Их останавливали, если они входили в жилые помещения, и провожали назад до лавок, когда они заявляли, что заблудились. Это здание было таким огромным, что за три часа, которые они провели, изучая его внутренности, они увидели только крошечную его часть. По мере того, как день истекал, свет внутри Сайбарабура становился все более тусклым и заполнялся тенями, лавочники работали проворнее, чтобы вытянуть деньги у отставших паломников. Жрецы в больших палатах заканчивали свои церемонии, чтобы начать вечернюю службу.