— Возвращайся.
— Когда смогу.
— Макс?
— Я должна узнать, что с ним. Понимаешь? Он милый человек.
— Думаю, я ревную.
— Почему? Ты знаешь, каковы пристрастия Максима.
— Секс — удовольствие, любовь — сокровище.
— Изречения, старик?
— Опыт, старуха.
— У тебя его много, а?
— Но никогда не будет достаточно. Возьми меня за руку…
Чуттар Палами Куминдри сидела в самом большом кресле салона, со свертком на коленях, завернутым в бархат. Каммам Калам стоял позади нее, скрестив руки, живой, как скала. Палами Куминдри подняла элегантную бровь, когда из спальни вышла Брэнн в сопровождении Тэка Уак Керркарра.
— Ты вмешиваешься в это дело, Уак Керркарр?
— Только для того, чтобы проследить за соблюдением Справедливости.
Колдун прошел к главной двери и встал, опираясь на посох с невозмутимым лицом.
У Чуттар было скептическое выражение лица, но она не стала обсуждать то, что он сказал; она повернулась к Брэнн.
— Ты написала, что у тебя есть выкуп?
— Да. Наш друг у тебя?
Палами Куминдри развернула черный бархат, открыв потрескавшийся кристалл.
— Как видишь.
— Дай ее мне.
— Дай мне талисман.
— Я покажу его тебе, — она подошла к окну и широко распахнула створки. — Джей, входи.
Огромная рогатая сова, словно ракета, ворвалась в окно. Она вытянула лапы, распростерла крылья и приземлилась на плетеный ковер. Едва коснувшись пола, она превратилась в худощавого красивого юношу. Не сводя глаз с Йарил-кристалла, он залез себе под рубашку и достал маленькую стеклянную лягушку.
— Чаррикуу, — сказал он.
— Принеси её сюда.
— Сначала отдай мою сестру Пьющей Души.
— Почему я должна тебе доверять?
— Тэк Уак Керркарр — это Справедливость. Я бы не хотел встретиться с его гневом.
Она пожала плечами.
— Почему бы нет. Подойди, женщина.
Она показала на кристалл, не дотрагиваясь до него.
— Возьми его.
Как только Брэнн коснулась кристалла, она поняла, что это Йарил, и что она еще жива.
— Отдай ей талисман, Джей.
Джарил бросил Чаррикуу Палами Куминдри и бросился на сторону Брэнн. Он взял у нее кристалл и стал наполнять его солнечным огнем, пока тот не стал ярко пульсировать. Джарил пронзительно закричал над ним, и этот звук был за порогом слышимости Брэнн. Пульсирование стало неистовее, края камня расплавились в свет и воздух. Тихо, но так внезапно, что Брэнн позже клялась, будто слышала звук «поп!», камень исчез, и перед Джарилом поплыла сияющая сфера. Она метнулась к нему и слилась с ним. Он превратился, и две сферы стали носиться по комнате в диком танце радости и празднования. Брэнн засмеялась и раскинула руки. Спустя мгновение она обнимала двух худощавых существ, бледно-золотого мальчика и лунно-серебряную девочку.
И тут её поглотила тьма. Поглотила их всех. Поглотила Брэнн, Йарил, Джарила и Тэка Уак Керркарра.
Она слышала, как Тэк Уак Керркарр визжит от ярости.
Она слышала, как хохочет Палами Куминдри.
Затем ничего не стало…
II. КОРИМИНИ — ДЭННИ СИНИЙ
После долгого путешествия Коримини, наконец, догнала рашгарамувов и ждет случая украсть у шамана Франзакоуч. После этого она сможет отправиться вдоль Гор на юг к Чеонейскому полуострову и наконец-то после долгого ожидания — сможет расколдовать брата и вложить талисман в его руки.
Коримини лежала на животе на краю утеса, положив подбородок на скрещенные руки; она наблюдала за обрядами и разгулом внизу и чувствовала себя опустошенной. Уже неделю продолжались осенние празднества плодородия, шедшие день и ночь.
«Этого хватит, чтобы вызвать отвращение к сексу, к пиву и еде на несколько лет, — подумала она. — Может быть, навсегда».
Утомительные праздники. Они стали помехой её плану. Пока рашгарамувы не осядут и не начнут спать по ночам, она не сможет подобраться к шаману.
Кори наблюдала до захода солнца, и вздохнула, увидев, что уже в который раз дикари зажигают костры и факелы, посыпают свежим белым песком площадку для плясок. «Как они могут», — подумала она. Извиваясь, она отползла от края утеса, поднялась на ноги и отряхнула песок. Она дрожала. Ветер кусался. В любой день набухающие тучи могли обрушить на неё груз снега. Кори удивлялась, что этого до сих пор не произошло. Она плотнее закуталась в одеяло и побрела к лагерю, думая о том, что уже много дней не была в тепле.