Он перевернул незнакомца на живот, повернул ему голову, чтобы его мокрые волосы были обращены к огню, и начал снимать с него отсыревшую одежду, сначала сапоги, чулки, вязаные носки, две пары, шерстяные и шелковые. Потом перчатки, подбитые мехом, шелковые подкладки для перчаток, плащ на меху, шерстяную куртку на шелковой подкладке, шерстяное платье с богатой вышивкой на груди, вдоль кромок и на обшлагах рукавов, шелковую рубашку, шерстяные штаны, шелковое белье. Кто бы он ни был, это человек богатый и важный. «Что он делал, пересекая равнину зимой, один… Интересно… Приходи в себя и начинай говорить, приятель, пока моя голова не взорвалась».
Симмс принес воды из бака и начал мыть незнакомца, сосредоточившись сначала на руках и ногах. Он тщательно поискал следы обморожений и был рад не найти ни одного. Симмс не понимал, почему человек все никак не очнется, беспокоился из-за этого и приходил в отчаяние от своего невежества. Если бы его семья не отвергала так все, что пахло колдовством, если бы у него было желание и соображение, чтобы уехать и учиться большему, чем то малое, что он перенял у своей бабки, если бы, и если бы, и если бы… «Красивый мужчина. Если он умрет, то это будет моя вина, мое невежество убьет его».
Симмс вытер незнакомца насухо бугорчатым полотенцем, найденным в одной из сумок, но тот так и не очнулся. Он отзывался на действия Симмса, как большая кошка, когда её гладят, словно его тело признало Симмса и помогало ему настолько, насколько смогло бы неодушевленное тело.
Симмс свернул одеяло, положил его человеку под голову. Мне нужна одежда для тебя. Надеюсь, ты не возражаешь, что я копаюсь в твоих вещах. Он коснулся его лица, провел указательным пальцем по элегантным губам. Просыпайся, просыпайся, просыпайся… Он вздохнул и поднялся на ноги.
Стол был завален сумками и вещами, которые Симмс уже достал. Он расстегнул сумку с запасной одеждой незнакомца. Одежды, скатанные в тугие цилиндры. Он вытряс их, выбрал кое-что, отложил в сторону. «Одеяла… Они мне пригодятся». Другая сумка. Мясо, яблоки, пироги, завернутые в промасленный шелк, их он отложил. Большой кожаный бумажник с бумагами внутри. Его Симмс бросил на стол, не заглядывая внутрь. Не его дело, пока, во всяком случае. Пухлый звякающий кошелек. Он раскрыл его. Джарафы и такки, джорпаьиилская монета. Еще одно полотенце в промасленном шелковом мешке вместе с брусками мыла и тюбиком с пахнущей травами жидкостью внутри.
Симмс прервал осмотр и отнес платье и лосьон к человеку. Встав возле него на колени, он натер его лосьоном, наслаждаясь тем, что касается его тела. «Я мог бы ходить кругами, и мне не удалось бы даже принюхаться, все говорит об этом…» Думая о вероятной невозможности того, чего он хотел, он испытывал приятную грусть. Закончив протирать спящего, он перевернул его, расстелил у очага одно из одеял. После долгих усилий, проклятий и бесплодных попыток, он, наконец, надел на него сухое платье и потихоньку втащил его на одеяло.
Усталый до изнеможения, усталый насквозь, Симмс тяжело поднялся на ноги. Суп издавал приятный запах, наполнивший кухню и сделавший её более родной, чем все места, где он бывал за многие годы. Он помешал густую тягучую жидкость, попробовал, улыбнулся и сдвинул её с решетки на песчаную подстилку, где она могла дойти, не сгорев. Вода для чая кипела, он всыпал большую щепоть чайных листьев, размешал их мутовкой и поставил горшок на песок, чтобы листья осели. Он подобрал сырую разбросанную одежду, развесил её на колышках около очага, чтобы просушить, и вышел в зал посмотреть, как там лошади. Воды в котле поубавилось. Он выплеснул то, что осталось, на пол и принес ещё из кухни. Неддио спал в одном углу, мулы дремали в другом. Похоже, все по справедливости. Он насыпал ещё зерна, думая о том, что лучше кормить их как следует, пока есть возможность, и надеяться, что буран стихнет до того, как нам начнет не хватать еды. Он проверил огонь, подбросил в него несколько палок от изгороди и оставил его гореть самостоятельно.