Макс согнул и разогнул ноги, потер колени.
— Если не возражаешь, дай мне руку, чтобы встать на ноги, брен Надоу.
— Симмс, если не возражаешь.
Он протянул руки, напрягся и дал Максиму проделать основную часть работы. Когда большой человек встал, шатаясь и неуверенно держась на ногах, Симмс придвинулся поближе, приобнял Макса за широкую мускулистую талию и заворчал, когда в его плечо впились длинные пальцы и на него навалился вес человека, не весь, но достаточная часть, чтобы ярко напомнить ему, каких усилий стоило втащить Макса внутрь.
— Не чересчур?
Симмс ощущал, как басовые ноты рокочут в самом центре его существа, так же, как и в голове, он ощущал дыхание Макса, вибрацию его голоса, движение мускулов, истощенных, но все же еще твердых и более крупных, чем у большинства других людей.
— Не такое занятие, чтобы я стал делать это ради развлечения, — произнес он, почти не дыша, хотя причиной этому совершенно точно была не усталость.
— Тогда пошли.
Симмс лежал, слушая завывание ветра снаружи и равномерное дыхание человека, с которым делил лежанку. Время от времени он слышал стук подковы о деревянный пол, это Неддио или мулы двигались в зале. Симмс повернул голову. Огонь стал слабее, но он мог пока оставить его так. Он закрыл глаза и снова стал слушать Макса. Макс… Это было его имя… Оно укладывалось на язык со знакомой легкостью… Это было не полное имя. «Макс думает, я догадаюсь о полном имени. Может быть, и так, а может, и нет». Ему хотелось дотронуться до Макса, но он не осмеливался; не сейчас, когда он может проснуться и понять, что до него дотрагивались. Не сейчас. Симмс провел руками по своей груди. Что с ним было? Он был достаточно бодрым, когда очнулся от своего оцепенения, или что там это было, не беспокоился о своем состоянии, но там было это… что-то такое… Дух этого человека был таким живым, таким… поглощающим, зачаровывающим…» Симмс улыбнулся во тьму, прорезаемую огнем… Этот дух затенял то, другое. Почти. Часть его хотела, чтобы здесь была Коримини, чтобы она могла подействовать своей магией на Макса. Часть его не хотела делить Макса ни с кем, ни с чем. Даже если их вынужденное сосуществование ни к чему не приведет, будут по крайней мере три дня наедине с ним, вдали от мира. В его голове снова и снова вертелись различные вопросы: «Будет ли он любить меня, будет ли он ненавидеть меня, будет ли он смотреть сквозь меня, как будто я — ничто?» Снова и снова, пока Симмсу не потребовалось двигаться, что-то делать.
Он выскользнул из-под одеял и подбросил в огонь дров, обломков крепкого твердого столба от изгороди, которые будут гореть всю ночь. Прежде чем снова забраться под одеяла, он склонился над Максом и коснулся его лба кончиками пальцев — легко, очень легко, легко, словно пером. Он смог заснуть только через час.
Дом громыхал, гремел и сотрясался под ударами ветра, когда пришел буран.
Макс крепко спал, пока Симмс накормил мулов и Неддио, с помощью старой кедровой плашки собрал их навоз, отнес к страффиллу и сбросил в дыру. Он заварил чай, съел один из пирогов Макса и поставил греться на печь новый горшок супа. Он выстирал в желобе рубашку, штаны, носки и белье, просмотрел одежды Макса, вычистил грязь и сор с верхней одежды, выстирал куртку и прочие вещи и повесил их сушиться на шнур, который натянул между двух колышков в страффилле. Так и утро прошло. Время от времени он подходил к Максу, садился рядом с ним, тревожился, что тот так долго спит, но поскольку не было видно никаких признаков лихорадки или других ухудшений, то он оставлял его спать и уходил.
Макс проснулся через час после полудня. Он потянулся, зевнул. Он выглядел расслабленным и ленивым, как кот на солнце. Он повернулся к Симмсу и одарил того широкой сияющей улыбкой, от которой у Симмса внутри все задрожало.
— Который час?
— Судя по тому, что происходит снаружи, сразу и не скажешь, — он кивнул на закрытое ставнями окно, — но сейчас чуть больше полудня.
— Ох. Превосходно. Ненавижу утро. Солнце лучше всего встречать звуком храпа.
Симмс хихикнул.
— То-то я и смотрю.
— Только не говори мне, что ты один из тех негодяев, которые с радостной песней выскакивают из кровати с первым светом. Таких нужно давить, как мух, — новый смешок.
— Петь не пою, но встаю, да. Когда хочу поработать.
Макс на это поднял брови, но не стал спрашивать объяснений. Он закрыл глаза, перекатил голову из сторону в сторону. Через минуту он произнес: