Огромная плодородная равнина в самом сердце Кролдху спускалась все ниже, пока осока и водные растения не заменили возделанные поля и пастбища, пока в каждую ямку не стала набираться пенистая, застоявшаяся, зеленая от тины вода. Все это называлось одним словом — Мариш — огромная страна болот и травянистых топей тянулась, как борода от подбородка Кролдху. Она была для Брэнн и спасением, и ловушкой, если не соблюдать осторожность. Если тэмуэнги подойдут довольно близко, им не составит труда загнать ее в непроходимые топи. Журавль летел над Мариш, стараясь выбрать правильный путь, неровную линию от одного крошечного островка до другого, а Брэнн с Парил двигались вброд, переходя озера и ручьи, чтобы проверить глубину, старались не отходить далеко от большой дороги, чтобы не затеряться в этой мокрой пустыне. Вскоре дорога стала мощеной, выстроенной на каменных столбах в человеческий рост, это лишь усложняло задачу беглецов, потому что с этой мостовой тэмуэнги могли видеть довольно далеко. Брэнн ехала по выбранному Джарилом маршруту, скрытая от глаз тэмуэнгов на дороге стеной кипарисов, флерпайнов и финншонов с гнилыми корнями. Ущербная луна росла, но дети видели одинаково хорошо и днем, и ночью, так что все ночи напролет путники шли, медленно, с большими трудностями, то и дело поскальзываясь и проваливаясь в зловонные ямы. Половину дороги Брэнн держалась рядом с Коиером, помогая ему вынести трудный путь, поглаживая его, отдавая энергию, хотя сама еле брела, спотыкаясь, пока они не доходили до какого-нибудь островка, где было более или менее сухо и где не было пиявок, которые превращали жизнь девушки и коня в пытку.
Серое. Даже днем при свете солнца все было серое. Серое небо, серая вода, серая грязь, облепившая деревья и осоку, серые грибы, серые насекомые, все серое. И везде смрадный запах разложения того, что когда-то было живым — растений, мяса, рыбы. Три серых ночи она ехала, три дня отдыхала на заплесневелой грязи и гниющем тростнике. Здесь же она кормила Коиера быстро убывающим овсом, растирала его, убивала пиявок, присосавшихся к его ногам, отдавая то, что брала у них, коню. Когда пиявки были опустошены, их было легко снимать, они падали в грязь, как куски резины. Случайно, когда она передавала силу животному, Брэнн обнаружила еще одну особенность своего изменившегося тела: поднеся руку к одной из склизких пиявок, она увидела, что след от укуса заживает, в то время как она отбирает жизнь у кровососущей твари.
К исходу четвертой ночи девушка была готова рискнуть и пойти по любой дороге, лишь бы не оставаться на болотах. Когда первые неяркие лучи встающего солнца упали на воду, Джарил привел их к острову в форме глаза. Без сомнения, этот остров был больше остальных. С одной стороны его росли мощные, издающие резкий запах флерпайны, середину занимал сухой, поросший плесенью и травой, участок. Вода в маленьком ручье казалась чистой, свежей и манящей. Брэнн преодолела соблазн и начала растирать Коиера. Одно её прикосновение убивало точильщиков, комаров, мотылей и вездесущих пиявок, отдавая уставшему животному их крохотные жизни. К этому времени Брэнн могла бы убить крошечное существо на спине москита, а его самого не задеть. Насыпав Коиеру две пригоршни овса, она окунулась в ручей, смывая с себя пот и грязь комком спутанной травы. Пока Брэнн мылась, Йарил принесла ветки, которые собрал Джарил, развела огонь и поставила греться воду для чая, потом взяла одежду Брэнн и принялась отстирывать ее с песком. Брэнн была чистой внутри и снаружи. Когда закипела вода и заварили чай, когда Йарил развесила штаны и рубашку на ветки сушиться, Брэнн, нагая, села на траву, чувствуя прохладу и комфорт в первый раз за все путешествие. Поглядывая, как Коиер пьет, она и сама потягивала чай, сделанный из остатков её запасов, но от этого чай становился еще вкуснее. Девушка поставила чашку на колено и вздохнула.
— Мне совершенно все равно, сколько тэмуэнгов слоняются по дороге. Как только придет ночь, мы с Коиером выберемся отсюда.
Джарил посмотрел на Йарил и кивнул.
— В последние ночи народу было не очень много, и… — он колебался, — мы израсходовали больше энергии, чем я предполагал. Мы с Йарил начинаем чувствовать голод.
— Что ни говори, мне бы хотелось быть преследователем, а не беглецом… — Она проглотила чай залпом, подержала его немного во рту, чувствуя, как горячая жидкость полилась вниз, отдавая ей свое тепло. — По-моему, Коиер заболел, и причина тому — эта постоянная сырость и, может, укусы болотных тварей. Ему надо как следует отдохнуть и поесть, а больше всего поспать. Впрочем, как и мне. Может быть, нам удастся найти какое-нибудь местечко для отдыха, когда выберемся отсюда. — Брэнн оглянулась через плечо на подернутое дымкой солнце, встающее над деревьями. — Вы не можете высушить мою одежду? Мне не очень нравится лежать совершенно голой. Может случиться что угодно, и у меня даже не будет времени одеться.