«Адмирал» опустел в полночь — время комендантского часа. Дабл и Снейк остались сидеть на своих местах. Мартин и Гоббо прошли мимо. Моряк посмотрел на них. Дабл спросил его, почему он так смотрит. Гоббо лишь прищурился и продолжил свой путь, ничего не ответив. Открыв дверь, Мартин взглянул на дочь. Она протирала тряпкой прилавок, потом подняла руку и провела по лбу предплечьем. Белая ткань развевалась в воздухе, как один из импровизированных флагов, объявляющих о перемирии. Затем Мабель продолжила полировать стойку. Она не видела, как ушел отец, и подняла глаза, как только закрылась дверь. Оказавшись снаружи, Гоббо спросил Мартина, не хочет ли он подождать.
— Чего?
— Господи, Мартин, мне кажется, лучше, когда ты пьян.
С этими словами Гоббо пошел по одному переулку, а Мартин — по другому.
Снейк кивнул Роби, который тут же отправился поговорить с Мабель, после чего девушка бросила короткий взгляд на двух мужчин за столом и продолжила свою работу. Видя, что она не подчиняется, Роби крепко схватил ее за локоть и потащил к столу, несмотря на сопротивление.
— Садись, — сказал Снейк.
— Я закончила смену, я устала.
— На пару минут.
Дабл наклонился, придвинул стул. Роби толкнул Мабель. Она опустилась на сиденье и положила руки на платье. Роби вернулся за прилавок.
— Тебе нравится эта работа? — спросил Снейк.
— На жизнь хватает.
— Я не об этом тебя спрашиваю.
Мейбл с вызовом посмотрела на карлика, но ничего не сказала.
— Полагаю, ты знаешь, на кого мы работаем?
— Все на него работают.
— Мы как его правая рука... и левая, — добавил с ухмылкой Снейк.
Мабель разглядывала свои руки.
— Джойс считает, что тебе здесь не место.
— Роби не жалуется на мою работу.
— Не прикидывайся дурочкой, дело не в этом.
Мабель старалась не показывать, что ей все больше становится не по себе.
— Я могу идти? — спросила она, вставая.
Дабл протянул руку и положил свою большую ладонь на плечо девушки, которая тут же села обратно.
— У тебя может быть жизнь полегче, — сказал он, убрав руку.
Мабель задрожала от отвращения.
— Вы предлагаете мне стать шлюхой? — бросила она.
— Сразу же — громкие слова. Маленький Иисус так избаловал тебя, что было бы стыдно не воспользоваться этим. О чем еще может просить такая девушка, как ты?
Мабель вскочила на ноги, опрокинула стул и стала пробираться между столами. Мужчины с изумлением наблюдали, как она быстро, как порыв ветра, покинула бар. Дабл среагировал первым и попытался поймать ее, но было уже слишком поздно.
Ночное небо было усеяно звездами, а полумесяц выглядел как большое пятно, которое какое-то божество пыталось стереть, но ему помешали. Мабель неслась по улицам, не оглядываясь, плутая. Она знала, что за время, которое она только что выиграла, ей так или иначе придется заплатить.
На тротуаре на коленях стояла старуха. Ее длинное платье, все в пятнах, волочилось по земле, а из-под подола торчали два незашнурованных старых ботинка. Она сняла решетку водостока и просовывала руку в отверстие, вытаскивая ворох мокрых веток и перьев, которые складывала в кучу на бетонный бордюр. Старуха не обратила внимания на только что подошедшего молодого человека.
Приближаясь к пансиону, Марк наблюдал за занятой делом бродяжкой. Затем он постучал в дверь, не отрывая взгляда от женщины. Увидев его, она тут же остановилась, но так и стояла на четвереньках и лишь чуть повернула голову в сторону нарушителя спокойствия.
— Что вам нужно? — спросила она хриплым голосом.
Марк не ответил.
— Я вам вопрос задала!
— Я не понимаю, какое это имеет к вам отношение.
Женщина долго смотрела на него, затем положила решетку на место, встала и вытерла руки о фартук.
— Никто вас не впустит...
Марк постучал еще раз.
— Я единственная, кто может это сделать, поскольку вы стучитесь в мою дверь.
— Вы...
— Может быть, я не та, кем кажусь.
— Извините, я пришел повидаться с сестрой.
— С сестрой, — повторила она, рассматривая молодого человека. — Предупреждаю вас, мой пансион — не то место, куда приходят заниматься грязными делишками.
Марк покраснел.
— Меня зовут Марк Вольни, это имя вам назвала и моя сестра, я полагаю.
— Одинаковая фамилия ничего не доказывает, может, она ненастоящая.
— Что же мне делать?
— Ничего, я все равно вам не поверю.