Дабл больше не качался. Он пристально смотрел на моряка, не обращая внимания на его последние слова.
— Теперь я тебя узнаю. Говорят, ты был моряком.
— Ну раз говорят...
— Мы не в море, насколько я знаю.
— Нас всех, где бы мы ни находились, качает на волнах. Я в своей жизни и на китов поохотился, и на акул, которые поджидали меня на твердой земле.
— Я эту землю тебя жрать заставлю!
Дабл бросился вперед, пытаясь дотянуться до врага. Его увлек вес собственного тела, он рухнул на асфальт и оказался на четвереньках, тело не хотело ему подчиняться, как крупное животное, увязнувшее в тине. Гоббо достал лезвие из ножен на поясе, обошел Дабла, обхватил его и приставил нож к горлу.
— Смирно! Я умею и таким гарпуном пользоваться, — сказал он.
— Опусти тесак, забудем об этом недоразумении! — прошипел гигант, почти не разжимая губ.
— Кто сказал, что я хочу о чем-то забыть?
— Дай мне хотя бы встать.
— Хорошо, но не пытайся ничего предпринять, иначе я перережу тебе горло.
Гоббо перекинул ногу через Дабла и помог ему встать на ноги, а затем протащил еще немного в более темное место. Он подумал о Снейке, который скоро должен был выйти из «Адмирала».
— Что будем делать? — спросил Дабл.
— Ты выполнишь мою просьбу?
Дабл успокоился, он больше не чувствовал лезвия у себя на шее, как будто его растворил алкоголь.
— Я не совсем понимаю, почему ты так поступаешь ради этой девушки... разве что... — Гигант сделал паузу. На его лице расплылась улыбка. — ...Если только ты тоже не хочешь трахнуть ее.
Гоббо крепко зажмурился.
— Заткнись! — сказал он.
— Если дело только в этом, то мы можем поладить... Я буду с ней хорошо обращаться, чтобы ее можно было использовать снова.
Наступило короткое молчание. И этим молчанием для Дабла все закончилось: за ним последовал резкий и незаметный, как пустельга, проносящаяся над землей на полной скорости, жест, который спровоцировали эти слова, вырвавшиеся из уже перерезанного вонючего горла. Дабл не почувствовал боли. Рефлекторно он поднес руку к ране, отнял ее и посмотрел на ладонь, которая окрасилась чем-то темным, что он сначала принял за склизкую тень, отбрасываемую ночью. Его зрение затуманилось. Алкоголь здесь был ни при чем. Он попытался что-то сказать, но ничего вразумительного не выходило. Приближалась ночь, и она не была бездонной, даже не была пропастью, вопреки тому, во что всегда верил Дабл. Эта ночь была прочной стеной, к которой он мог прислониться, она была спокойной и приносила свободу. Он ушел, не сопротивляясь, не думая ни о том, что только что случилось, ни о том, можно ли было что-нибудь изменить. Только одно занимало его мысли: откуда именно придет смерть? Ибо он не боялся смерти, которая все еще была лишь простой вероятностью. Он наконец получил ответ на вопрос, который каждый человек задает себе в момент смерти, и унес этот ответ с собой.
Гоббо ослабил хватку и согнул ноги, чтобы положить гиганта на землю. Присев на корточки, невидимый в ночи, он оглядел обе стороны пустынной улицы и положил нож на мостовую. Затем подтащил тело за ноги к арке. Прежде чем уйти, он поднял нож и прошептал на ухо тому, что было Даблом, несколько слов, которые, как он полагал, облегчат душу мертвеца, как и его собственную. Затем Гоббо быстро скрылся в темноте. И вдруг понял, что ни один человек не может долго верить в собственную ложь.
Снейк спускался по ступенькам с удовольствием, которое приносят исполнение желания, идущего от животных инстинктов, и чистый момент удовлетворения. Он осмотрел пустой бар и удивился, не обнаружив там Дабла. Он спросил Роби, куда делся его спутник, и тот ответил, что видел, как Дабл ушел чуть раньше полуночи, пьяный и злой, потому что новая официантка отвергла его ухаживания. Девушка же вышла через черный ход. Роби не знал, что случилось дальше.
Снейк покинул «Адмирал». Роби тут же опустил за ним рольштору. Карлик оглядел пустынную улицу, освещенную конусами света от уличных фонарей. Это было не похоже на Дабла — уйти, не дождавшись его. Снейк двинулся вверх по улице. Его глаза постепенно привыкли к темноте, в которой мерцали фонари. Вскоре он увидел фигуру, лежащую на тротуаре. Подошел поближе, скорее с любопытством, чем с опаской. Он сразу узнал обувь по огромному размеру. Снейк достал зажигалку, щелкнул, и длинное колеблющееся пламя осветило круг диаметром едва ли в метр, в центре которого находилась его рука. Он шагнул вперед и увидел под аркой дома бесформенное тело. Тело Дабла. Гигант спал — почти сидя, вытянув ноги, подбородок лежал у него на груди.