Он скрипел зубами, набивая трубку табаком, смешанным с травами, которые помогали облегчить боль, насколько это было возможно. Зажег спичку, поджег табак и сделал длинную затяжку. Прошло несколько минут, и он перестал думать о костях, теле и мышцах. На поверхности воды проступило изображение — молодое лицо в прозрачном овале, закрепленном на надгробии. Это была его жена Лина, у нее появилось тело, которое он так когда-то желал, которое так долго было покрыто землей и травой. Он откинул голову, умоляя солнце заставить изображение исчезнуть.
— Я тебе не мешаю?
Эли чуть заметно благодарно улыбнулся, почти детской улыбкой, которую скрывала борода.
— Ну что ты, — сказал он, с нежностью глядя на внучку.
— Прости, что я так долго не приходила.
— Главное, что ты здесь.
— Как у тебя дела?
— Получше.
Мабель положила руку на исхудавшее плечо старика.
— Пойдем прогуляемся, — сказала она.
— Хорошая мысль, уже почти время обедать, я тебя приглашаю.
— Куда?
— Домой, конечно!
Наступило долгое молчание. Мабель отдернула руку. Генерал в фонтане все еще храбро сражался с врагом.
— Это не очень хорошая мысль, — сказала она, чуть помедлив.
— А я считаю, что лучшей мысли у меня еще не было.
Мабель села рядом с дедом.
— Я не очень хочу туда возвращаться, и я не думаю, что они будут рады меня видеть.
— Твоя мать все еще читает разную чепуху, но она прошла долгий путь с тех пор, как ты уехала. А твой отец не такой. Знаешь, мужчины часто говорят о том, что у них на уме, слишком поздно или вообще не говорят, а иногда даже не понимают этого. Твой отец, например, вообще не знает, как это делается... не больше, чем кто-либо другой.
Мабель задумчиво смотрела на небо.
— Я не уверена, что могу их простить.
— А никто и не говорит, что их нужно прощать, и, кроме того, подумай о братьях, они будут очень рады снова увидеть тебя.
Мабель представила себе улыбку Люка, но тут же помрачнела.
— Ты и правда думаешь, что они могут измениться?
— Конечно, нет.
— В чем же тогда смысл?
— Им не нужно меняться, потому что они оба знают, что были неправы... Им просто нужно найти слова, чтобы признать это, а без тебя они не смогут этого сделать.
— Ты хочешь сказать, что у меня нет выбора.
— Выбор есть, но я просто говорю, что так будет лучше для всех.
Группа человек из десяти шла через площадь, все размахивали руками. Они были во фланелевых штанах и чистых рубашках и отбрасывали гладкие тени. Эли с удивлением смотрел, как эти люди проходят мимо, ожидая, когда они уйдут.
— Странно, они обычно не здороваются со мной... Кроме того, сейчас не тот день и не тот час, чтобы разгуливать в такой одежде.
— Ты не в курсе?
— Не в курсе чего?
— Рабочие решили бастовать.
Эли ударил рукой по воде.
— Черт возьми, забастовка, ничего себе!
— Решили вчера вечером в «Адмирале». Папа ничего тебе не сказал, когда вернулся домой?
— Нет.
— Но он был там, он даже один из лидеров — вместе с Гоббо, это бывший моряк, и есть еще некий Лаз...
— Твой отец возглавляет бастующих, да разве может такое быть?
— Его этот моряк за собой и потянул.
— А остальные ничего не сказали?
— Моряк не оставил им выбора, его все слушаются.
Эли посмотрел на северо-восточный угол пустой площади, где исчезли мужчины.
— Теперь ясно, почему они со мной поздоровались. — Опираясь на костыли, он встал. — Можешь рассказать мне все подробности по дороге, ты же знаешь, что твоя мать подает обед в одно и то же время, и не позже.
Прошли сильные дожди, и тропинка стала похожа на шелушащуюся от солнца кожу. Старик сосредоточился на ходьбе. Действие трав, смешанных с табаком, ослабевало. Один костыль часто проваливался в колею, и Эли морщился, опираясь на второй, чтобы не упасть и чтобы боль в культе была не такой острой. Мабель шла рядом на случай, если он споткнется. Она рассказала ему все, что знала. Эли не задавал вопросов. Чем ближе они подходили к дому, тем больше Мабель думала о том, что сейчас произойдет, и о наихудшем варианте развития событий. Вскоре она замедлила шаг, чтобы пропустить деда вперед. Он подошел к воротам и остановился, чтобы перевести дух, и подождал Мабель.