— Присядь ненадолго, — сказал он.
— Надо обед готовить, придут же голодные.
— Давай, посиди чуток!
— Хорошо, пять минуток.
Когда Марта уже собиралась сесть, раздался удар, похожий на отдаленный раскат грома.
— Похоже, будет гроза, — сказал Эли.
— Похоже на то, — ответила Марта.
Забастовщики покинули «Адмирал» на рассвете. Никто больше ничего не говорил. Все было сказано ночью, проработаны все возможные сценарии и варианты. Гоббо, Мартин и Лаз шли впереди. Линч брел позади. Когда они проходили по Джойс-Принсипаль, то услышали в нескольких кварталах собачий лай. Люди заволновались.
Лай становился все громче. Забастовщики только-только подошли к площади, как увидели, что с противоположной стороны к ним направляются люди Джойса. Их собаки были без намордников, и охранники изо всех сил сдерживали псов, натягивая поводки; люди и сами были похожи на нервных животных. Оружие лязгало и блестело в слабом свете раннего утра.
Эти два отряда старались избежать друг друга. Гоббо приказал своим остановиться перед статуей генерала. Он попросил приготовить инструменты, и музыканты начали играть праздничную мелодию под удивленными взглядами охранников, которые продолжали свой путь к электростанции. Вскоре с площади уже было не различить оружия, остались только инструменты; собак слышно не было, все заполнила музыка. Затем мелодия смолкла, и ее последние ноты еще некоторое время резвились, как птицы, перепрыгивающие перед сном с ветки на ветку. Забастовщики снова отправились в путь. Они вышли из города, проследовали вдоль водохранилища, миновали плотину и увидели внизу электростанцию, с ее тяжелыми проводами, свисающими, как растянутые скакалки; их тени прочерчивали длинные прямые коридоры, которые сужались, как разделительные линии на дне бассейна.
Дверь электростанции была широко открыта. Рабочие рассредоточились, как будто репетировали давно выученную хореографическую партию, только в замедленной съемке. Вокруг трех лидеров образовался круг. Снова заиграла музыка, но на этот раз она быстро стихла. Было слышно, как внутри лают собаки. Несколько забастовщиков встали у входа в два ряда, сделав таким образом коридор. Гоббо, Мартин и Лаз пошли друг за другом. Их похлопывали по плечу, поддерживали, призывали не уступать ни пади угнетателю. На них возлагали надежды.
Первым в помещение вошел Гоббо. Охранники расположились в коридоре на возвышении, как и накануне, только место, которое тогда занимал Джойс, было свободно.
— Где Джойс? — спросил Гоббо.
Одна из собак просунула голову под перила и оскалила пасть. Ее хозяин потянул собаку назад и огрел палкой по спине.
— Скоро будет, — ответил один из охранников.
— Не нравится мне, как это прозвучало; может, это ловушка, нужно уходить отсюда, — сказал Лаз, делая вид, что разворачивается.
Гоббо схватил его за руку.
— Стой на месте!
Почувствовав беспокойство, Мартин поднял глаза на охранника.
— Может быть, он боится и не придет,—сказал он.
Гоббо смотрел на Мартина как человек, который долгое время ставил на кого-то и наконец-то начал выигрывать.
— Он боится? Да ты рехнулся, деревенщина, — усмехнулся охранник.
— Меня зовут не деревенщина.
— Какая разница, как тебя зовут, вы все на одно лицо, люди из долины...
— Моя кровь такого же цвета, как и твоя.
— Это еще предстоит доказать, лучше не нарывайся, —- крикнул мужчина, поднимая пистолет.
Гоббо все еще держал Лаза за руку. Мартин оглядел коридор, ожидая, когда охранник опустит оружие.
— Переходите на нашу сторону, он больше не придет, — спокойно сказал он.
— Он прав, — подтвердил Гоббо, — если пойдете с нами, Джойс ничего не сможет сделать, и всем будет лучше. Иначе потом окажется поздно.