— Да не слушайте его! Нам на Джойса жаловаться нечего, — сказал охранник, теперь размахивая оружием, как солдат, готовый к бою.
Его воинственный жест не произвел никакого впечатления на остальных, впрочем, как и речь. Постепенно в охранников закрадывалось сомнение. Они помнили странную прогулку Джойса ночью, и то, что он не пришел на электростанцию, тоже казалось странным, ведь Джойс был очень пунктуальным человеком.
Время шло. Охранники стали беседовать, не обращая внимания на ругательства главного. Джойс сбежал? Может быть, его убили, как Дабла? Неужели их тоже скоро выследит неизвестный убийца? Без Джойса у руля они были не более чем наемниками без всяких обязательств. Возможно, пришло время присоединиться к рабочим и принять их идеалы, по крайней мере притвориться, что они это делают, чтобы спасти свои шкуры. Разговоры прекратились, и наступило долгое молчание. Один из охранников положил пистолет на перила и привязал собачий поводок к балясине. Затем он пошел вперед и стал спускаться к бастующим, его шаги звучали мерно, как маятник. Другие охранники тоже опустили оружие, но главный направил пистолет на коллегу и заорал:
— Пошел обратно!
Его рука дернулась, раздался выстрел, человек рухнул, а вместе с ним в адском грохоте на пол повалились и все остальные мужчины.
Жюли Бланш расчесывала перед зеркалом свои длинные волосы. Она пристально смотрела на свое отражение, и ее глаза были похожи на два маленьких метеорита, летающих в астральной пустоте. После начала забастовки Линч перестал ее преследовать. Но что будет дальше? Она подумала о Марке Вольни. Жизнью определенно управлял странный механизм, слишком сложный, над которым, к сожалению, она не имела никакого контроля. Какой смысл быть красивой, если это не позволяет ей исполнить свое желание? Она больше не могла выносить, что является вещью Линча, и выход был только один. Бежать.
Щетка замерла в воздухе, и Жюли начала тщательно удалять застрявшие волосы, они падали в раковину, как будто оставляя на эмали маленькие царапины. Затем она положила щетку в косметичку, которую засунула в дорожную сумку с собранной накануне одеждой. Все, что ей принадлежало, было в этой сумке, а в другую, поменьше, она положила три пары обуви. В этот момент сумки являлись не вместилищем ее скудного имущества, а констатировали факт ее ухода, ее решение пойти против фатума. Единственный способ показать достоинство, но также и бессилие.
С Марком Вольни она прощаться не станет. У нее на это не было ни времени, ни сил. Жюли предпочитала, чтобы он продолжал думать, что неправильно понял ее намерения. Так для него будет лучше. Это его закалит. И понадобится в будущем.
Жюли Бланш надела простые сандалии, обмотала тесемки вокруг лодыжек и завязала. Затем открыла входную дверь и села на ступеньки, чтобы выкурить последнюю сигарету. В городе было тихо. Улицу перебегала отощавшая собака, она держала в пасти крысу, ее куцый хвост волочился по земле, как развязавшийся шнурок. Когда собака увидела девушку, то побежала быстрее и скрылась за углом.
Жюли услышала вдалеке музыку, знакомую праздничную мелодию, которая показалась ей бесконечно печальной. Затем музыка стихла. Дым от сигареты уносил ветер. Она осознала, что у нее за спиной стоят собранные сумки. Пора. Она затушила сигарету и встала. Когда она наклонилась, чтобы взять сумки, дверь захлопнулась за ней с оглушающим грохотом.
Стоя в воде по грудь, Снейк шарил рукой у берега между корнями ясеня. Вскоре он почувствовал, что уперся в мягкий толстый живот. Он медленно вытянул вторую руку, провел по спине рыбы от хвоста до плавников и крепко сжал бока. Рыба сопротивлялась, Снейк усилил хватку. Он вытащил из воды радужную форель и тут же, не выходя на берег, начал ее есть, еще живую. Он сомкнул челюсти на пульсирующей блестящей плоти, выплевывая серебристую кожу, и время от времени вынимал изо рта застрявшие косточки.
Кроме отсутствия Дабла, ничего из прошлой жизни его не волновало, даже та девушка, которая терпеливо его ласкала, пока он закрывал глаза, чтобы не видеть ее рук и губ, чтобы забыть, что такой уродливый человечек не может надеяться на большое чувство. Единственной силой, которой Снейк когда-либо обладал, он был обязан Джойсу, и то это была иллюзия, за которую Дабл заплатил собственной смертью. Его жизнь была сплошным обманом. У него не оставалось иного выбора, кроме как делать вид, что все в порядке, пока он жил в городе, зная, что, если не притворяться, можно оказаться во власти собственных слабостей. Природа не лгала, у нее не было причин лгать. Каждый компонент в природе имеет свою функцию, более или менее постоянную, замешанную на дикости и благоразумии.