Слухи, анонимные записки, доходящие до флорентийской инквизиции, как и бесцеремонное подглядывание некого не очень скромного священника, говорят: Понтормо детально представляет «Благодеяние Христа» на апсиде капеллы, где будет похоронен Козимо де Медичи.
После окончания конклава из Флоренции нет никаких новостей о Тициане.
Рим, 8 мая 1550 года
Караффа рассчитывает на французов. Но приходящие из Франции новости свидетельствуют, что Генрих II не может позволить себе возобновить войну против Габсбурга, в которой увяз его отец, так как она требует денег, а их-то никто не собирается ему предоставлять.
Караффа сообщает, что император стремится заключить соглашение с лютеранскими теологами, и, если ему это удастся, спиритуалисты еще могут победить.
Караффа хочет удалить Пола из Рима. Он просто мечтает, чтобы тот вообще оказался за пределами Италии.
Караффа утверждает, что в Англии вот-вот должна разразиться война за престолонаследие. Генрих VIII умер, оставив кучу дочерей, оспаривающих друг у друга корону.
Караффа считает, что необходимо подготовить почву для отвоевания Англии для католичества, причем сделать это таким образом, чтобы столь важная миссия была возложена именно на Пола.
Караффа велит, чтобы я отправился в Англию для установления контактов со сторонниками Марии Тюдор, преданной папе и Риму и намеренной бороться за корону со своими сводными сестрами.
Караффа называет эту миссию важнейшей и деликатной, настолько, что может поручить ее только самому верному своему слуге. Раньше он никогда не говорил со мной таким тоном.
Караффа преподносит раствор цикуты[97] в серебряном кубке.
Раньше или позже это должно было произойти.
Караффа отвлек меня от более значительной партии, которую я разыгрывал с самого начала.
Звезда Коэле закатилась.
В Англию. Чтобы иметь дело с четырьмя невежественными и дурно одетыми дворянами.
В Англию. Операция «Благодеяние» уже не моя.
Мне кажется, я могу и не вернуться. Возможно, я так никогда и не попаду в Лондон. Где-нибудь по дороге, вдали от любопытных глаз, я случайно наткнусь на лезвие наемного убийцы. Мое время истекло. Тайны, накопившиеся за тридцать лет, испугают любого, намеренного начать новую главу в истории борьбы за абсолютную власть в Риме. Есть молодые, ни о чем не подозревающие фанатики: гислиеры,[98] доминиканцы. Есть еще и иезуиты. Места для всех уже не хватает. Пора помахать на прощание рукой.
Я устал. Я напуган и изможден. Багаж готов, но я смотрю на него, словно он не мой. Несколько тряпок, унаследованных от жизни, которая заканчивается без излишнего шума. Эта мысль уже преследовала меня некоторое время, но я не думал, что все произойдет так быстро, а сердце будет буквально разрываться от столь банальных чувств. Не так к этому готовятся.
Хотелось бы оставить кому-нибудь эти страницы, свидетельствующие обо всем свершившемся. Но зачем? И кому?
Мы пробираемся по лабиринтам истории. Мы тени, о которых не упоминают хронисты. Нас попросту не существует.
Я пишу для себя. Исключительно для себя. Себе самому я посвящаю и оставляю этот дневник.
Дневник Q
Лондон, 23 июня 1550 года
Дни, заполненные дождем и переговорами. Тупые английские аристократы, плетущие интриги при свете дня, совершенно не способны к дипломатии. Они умеют владеть мечом, который здесь носят все, выставив на всеобщее обозрение. И больше ничего. Все решится лишь в смертельной схватке, а победит тот, кто наберет более многочисленную армию.
Три претендента, три партии. Совершенно невероятная расстановка сил.
Эдуард, маленький мальчик с короной на голове, выбравший своим учителем ни больше ни меньше как самого Мартина Буцера, величайшего лютеранского теолога. Мария, дочь Генриха VIII от первого брака с Екатериной Арагонской и, таким образом, наполовину испанка — предайнейшая подданная папы. Есть еще и молодая Елизавета, рожденная на крови[99] своей матери Анны Болейн, которая, как видно по всему, в восторге от схизматического пути, избранного отцом.
Семьи, поддерживающие католичку Марию, весьма благожелательно отнеслись бы к возвращению в страну Реджинальда Пола, как паладина католицизма, и уже нашлись те, кто готовит для него Кентерберийский престол.[100] В течение многих веков эти аристократы развлекались, по очереди полностью вырезая друг друга в клановых войнах, больше напоминающих варварские сражения кельтов, чем искусство политики.
Здесь хуже, чем в ссылке. Никаких новостей из Италии.
Нож наемного убийцы так и не нашел меня. Караффа дал мне еще немного времени. Или, возможно, все это — часть его Плана.
Решения, принятые стоиками,[101] меня не касаются. Меня уже ничто не может разочаровать. Как не о чем и сожалеть.
Здесь постоянно идет дождь. Все время идет дождь. Остров, где нет времен года и все дни как две капли воды похожи один на другой.
Я умру где-нибудь в другом месте.
Лондон, 18 августа 1550 года
Моя миссия исчерпана. С моей точки зрения, здесь нет и не будет никакой стабильности: я возвращаюсь с массой обещаний и полной уверенностью в том, что английским дворянам абсолютно нельзя доверять. Мария не только видит в нас курицу, несущую золотые яйца: я встречал у нее и испанских советников. У Карла V есть сын, которого можно вновь женить, хотя он по крайней мере на десять лет моложе Марии. Если Караффа желает возвращения Пола на родину, он должен понимать, что это будет означать сближение Англии с Испанией, к огромному удовольствию императора.
Совершенная незаинтересованность в этих событиях помешала мне писать отчеты, которые я прежде регулярно отсылал в Рим, а теперь, когда пришло время отъезда, понимаю, что не слишком спешу вернуться.
Я хочу получить какое-то время, чтобы вновь пройти собственный путь. Понять, что вот-вот должно случиться.
ГЛАВА 33
Феррара, 2 сентября 1550 года
— Эрудиты, художники, поэты, книгопечатники. А также секретари благородных господ, преподаватели университетов, низшее духовенство. Существует целый мир, мир в подполье, вступивший в конфликт с церковью. Мир, существующий в перпендикулярной плоскости, проходящей через важнейшие точки, куда входят видные фигуры, занимающие значительные посты при дворах, распространители идей и советники правителей. Все недовольные усилением власти инквизиции и кардиналов из числа непримиримых. Нет города, где не было бы своего кружка, объединяющего откровенно недовольных, и где не понимали бы того, что удушающая петля затягивается. Это вальдесианцы[102] Неаполя, скрытые кальвинисты во Флоренции, друзья Пола в Падуе, венецианские сторонники реформации. А есть еще Милан, Феррара… Правители, подобные Козимо де Медичи и Эрколе II д'Эсте, используют эти брожения духа и этих деятелей как барьер, чтобы держать инквизицию подальше от своих границ, но в то же время сами вынуждены открыть в своей политике эру либерализма и веротерпимости. Древняя власть знатных семейств может оказаться очень полезной для сдерживания наступления новой власти — инквизиции. Эти аристократические семейства воспринимают вмешательство Рима как глаз любопытного, нахально заглядывающий к ним в дом, как нежелательное вмешательство, ограничивающее их власть. Заметив рост народного недовольства привилегиями духовенства и церковной иерархией, они наверняка решат направить его против трибуналов «Святой службы».
Главная задача для нас, баптистов, и состоит в том, чтобы преодолеть уже ставшую хронической нерешительность этих кружков, буквально подогнать их палками, заставить выйти на свет Божий, пока не стало поздно.
98
Гислиеры — последователи Микеле Гислиере, будущего папы Пия V (1566–1572), сурово преследовавшего еретиков, которые при нем много потерпели от инквизиции. Держал сторону католиков во всей Европе: Гизов во Франции, Марии Стюарт в Шотландии, Филиппа II в Нидерландах.
100
Намек на должность епископа Кентерберийского, до реформы Генриха VIII — главы английской католической церкви.
101
Вероятно, имеются в виду попытки реформировать и упростить обряды англиканской церкви, предпринятые при Эдуарде VI (1547–1553) и его дяде и опекуне герцоге Сомерсетском.
102
Вальдесианцы — последователи испанца Хуана де Вальдеса, чье учение носило следы влияния и лютеранства, и кальвинизма, и эразмианства, и испанской мистики. Его кружок в Неаполе посещали многие выдающиеся гуманисты, в том числе аристократы и духовные лица.