Соло получилось на загляденье: полное высокоскоростной пентатоники, неудержимого тремоло и множества мощных аккордов, сыгранных стаккато. Здесь Мэй одновременно отдает дань уважения всем тем, кто повлиял на его стиль много лет тому назад, – Джими Хендриксу, Джимми Пейджу из Led Zeppelin и Джеффу Беку из The Yardbirds. Впрочем, он и сам вписал несколько строк в азбуку гитариста, а именно – смелое, броское использование «эхоплекса», специальной примочки, создающей эффекты задержки и повтора, которая в сочетании с другими аналогичными устройствами способна умножать гармонические линии. «Мне всегда хотелось поработать с „эхоплексом“, но вечно не хватало денег, – говорит Мэй. – И затем, во время того первого тура с Mott The Hoople, я купил его, всего одну штучку. Так я открыл способ добиться звучания в унисон без необходимости тащить на сцену еще одного гитариста. Время шло, и в итоге у меня скопилось множество таких примочек».
Вооружившись «Особой красной», несколькими «эхоплексами» и старым шестипенсовиком (Мэй использовал их вместо медиаторов из-за специфических рубчиков на ребре монеты), гитарист Queen впоследствии превратит «Brighton Rock» в свой звездный час на сцене: двухминутное соло будет растягиваться до тех пор, пока у гитариста хватает запала. «Мне всегда казалось, что соло должно быть таким же мелодичным, как и сама песня, в которой оно звучит. И в то же время оно должно обогащать песню, привносить в нее нечто особенное. Соло не может быть простым набором готовых клише или сплошным угаром на всю длину песни, оно должно иметь форму».
Без сомнения, одна из самых запоминающихся мелодий Queen. Сразу после выпуска в качестве сингла в октябре 1974 года она достигла второго места в британском чарте и двенадцатого – в американском. Сочетая легко узнаваемый коктейль текста, достойного самого Ноэла Коуарда, стилизованные приемчики камерной музыки и, возможно, лучший вокал за всю карьеру Фредди Меркьюри, эта композиция получила престижную премию Айвора Новелло в номинации «Лучшая песня».
И награда была ею заслужена. Начиная с шикарных первых строчек под аккомпанемент щелчков пальцами («Она держит бутылку „Моэт и Шандон“ в своем прелестном буфете…») и заканчивая записанной наложением гитарной концовки в исполнении Мэя, сочиненная Меркьюри непристойная история о девушке из высшего общества положительно ласкает слух. «Очень люблю „Killer Queen“, – признавался потом Брайан Мэй. – Фредди впервые сыграл ее, когда я валялся в своей комнате в уэльской студии „Rockfield“: я болел и мне было очень плохо. Помню, лежу я, слушаю, как Фредди поет эту отличную песню, и страдаю: „Я ведь даже не могу выбраться из постели, чтобы подыграть ему. Наверное, группе придется продолжать дальше без меня“. Но в итоге я встал на ноги и обнаружил, что они специально оставили местечко для моих соло».
Как обычно, Меркьюри не спешил раскрывать гениальный замысел, давший «Killer Queen» ее идеальный сплав светского шика и мурлыкающей поп-мелодики. Вместо этого певец предпочел свести к шутке весь процесс создания песни: «А, „Killer Queen“ из тех вещиц, где сначала появился текст. Такую и Ноэл Коуард мог бы спеть. Она про девушку… ну вроде той девицы из фильма „Кабаре“, в котелке и с черными подвязками». А вот Мэй, напротив, с удовольствием превозносит сочинительский дар Фредди: «В „Killer Queen“ одновременно звучат три голоса – они то создают гармонию, то ломают ее, и каждый ведет свою четко различимую партию. Мне страшно нравятся подобные моменты – там, где голоса, сливаясь, создают нечто новое».
Успех «Killer Queen» – безделицы, посвященной ушедшим в прошлое временам, или гениального шедевра настоящего мастера – представил группу новой для нее (и потенциально готовой на траты) поп-аудитории. Теперь Queen с удовольствием слушали те самые люди, которые еще год назад с криком покинули бы зал при первом же хард-роковом залпе. «Многие по-прежнему считали нас очередной группой, игравшей хеви-метал, – заметил потом Роджер Тейлор, – но „Killer Queen“ показала нас с совершенно иной стороны. За считаные недели Queen перестали наконец сравнивать с Led Zeppelin и признали за нами самостоятельность».