Зорг показал себя первоклассным проводником. Если бы не он, мы вряд ли смогли бы выжить, продвигаясь по ночному лесу. Почему не забрались на дерево для ночевки? Спасибо автономке, которая выдала своевременное предостережение:
«Остановка отряда до холодильного пруда может закончиться гибелью половины состава».
Поверил ей сразу — слишком уж много смертельно опасных неприятностей выпало на нашу долю за последние дни. Нарываться на очередную жесткую стычку совершенно не хотелось, вот мы и топали во мраке, ориентируясь больше на слух, надеясь на чутье следопыта и везение одного выскочки, умудрившегося менее, чем за полгода в Рубежье дорасти до десятника и образовать первый клан.
К сожалению, новый статус никак не отразился на вкусовых предпочтениях местного зверья и пришельцев — им было абсолютно пофиг, кого жрать: охотника, представителя гильдии или главу клана. И мне по-прежнему приходилось прилагать все усилия, чтобы вовремя обнаруживать затаившихся в засаде хищников, пользуясь умением сканер. Только вот запускал его лишь «в час по чайной ложке», чтобы не нарваться на откат.
Без стычек все-таки обойтись не удалось. Первое нападение произошло снизу — легкая дрожь под ногами стала преддверием атаки черных червей. Не знаю, какая чуйка велела нашему следопыту свернуть с удобной тропки, но стоило сменить курс, как слева — там, где мы должны были пройти, раздался настораживающий шорох.
Сенсор показал красные пятна, возникшие буквально в двух шагах.
— Не дай им выбраться из земли! — громко распорядился Зорг и выстрелил.
Присоединился к пальбе, попутно отметив, что одно из пятен погасло. Когда изображение со сканера сообщило о ликвидации угрозы, мы ускорились.
«Еще вот только гигантских червей под ногами не хватало. Хорошо, что воочию их не видел. Небось, те еще красавцы! Бр-р-р!»
Сканер показал, что в диаметре они достигали около трети метра, а о длине оставалось лишь догадываться, но я этого делать не стал. Спрошу потом. Как-нибудь. В светлое время суток.
Двигались мы парами, чтобы не потеряться. Кент шел примерно в трех метрах за мной, стараясь не отставать, чтобы связывающая нас веревка не натягивалась и не сковывала впередиидущего. В такой же связке находились и Зорг со сводником.
Примерно через час после первой стычки повезло встретиться со светящейся гадюкой. Эта тварь из пресмыкающихся была довольно редким ночным хищником. Обычно змеи и ящерицы в темное время суток спят, но эта обогревалась своими световыми ромбами, расположенными вдоль всего тела, поэтому могла бодрствовать даже под звездным небом.
К счастью, гадюка не была голодна и просто проползла мимо примерно в пяти шагах от нас. Когда спросил у следопыта, как тот узнал о сытости шестиметрового шланга, оказалось все просто — ищущая добычу тварь не светится, чтобы оставаться незамеченной. Наевшись, она, наоборот, сигнализирует окружающим, чтобы не приближались.
Под утро мы наконец-то добрались до холодильного пруда, где можно было спокойно отдохнуть. И тут проявилась автономка.
«Дмилыч, ты жить хочешь?» — задала она странный вопрос.
Даже отошел подальше от друзей, чтобы не вести переписку через интерфейс.
— Да, причем долго и счастливо, — негромко ответил ей. — У тебя появились какие-то сомнения?
«Нет, есть предложение, как повысить шансы на выживание».
— Излагай.
«Нам нужно усилить устойчивость наноботов к стороннему воздействию. В частности — воздействию основной системы. Она ведь не успокоится по поводу модуля».
— Усилить? Двумя руками «за». Могла бы и не спрашивать.
«Не могла. Процедура крайне болезненная и рискованная».
— Что мне грозит?
«Дикая боль. На протяжении… может целого часа».
— Первый раз, что ли? — произнес чуть снисходительно.
«Да, первый. Будет ОЧЕНЬ БОЛЬНО. От болевого шока можно запросто лишиться возрождения, даже находясь в холодильном пруду».
— Насколько понимаю, ледяная вода — обязательное условие для процедуры?
«Да, тебя нужно будет крепко связать, вставить в рот деревянную чурку и оставить по грудь в воде…» — автономка принялась тщательно описывать детали будущей операции, для успешного окончания которой пациент должен оставаться в сознании.
Чем больше узнавал о предстоящей пытке (а никак иначе апгрейд моих наноботов назвать было нельзя), тем страшнее становилось. И возрождение терять в данном случае категорически запрещалось, поскольку тогда придется повторять все заново.
— Понял, — с трудом выдавил из себя, когда автономка закончила. — А что будет, если не повышать защиту наноботов?
«Система постарается превратить одного перспективного десятника в мощное оружие. В процессе превращения высока вероятность потери личности».
Сразу вспомнил Нерона. Становиться зверем категорически не хотелось.
— Зачем ей понадобился именно я? Полагаю, ресурсов у системы до хрена и больше. Это вместо благодарности за спасение? Так может мне лучше покаяться перед резервной? Скажу: прости, был не прав и прочее бла-бла-бла…
«О резервной давно ничего не слышно, а мотивы основной мне неизвестны. Почему под пристальным вниманием ты? Наверное, она слишком хорошо тебя изучила, и имеет полное представление, на что ты способен».
— Выбрала меня инструментом для своих целей, при этом не ставя в известность, что намерена делать моими руками? Но я-то не собираюсь идти у нее на поводу…
«Ей это тоже хорошо известно, поэтому я и завела речь о потере личности. Марионетку уговаривать не нужно — только отдавать приказы».
— А как же ваши долбанные протоколы⁈
«Ты ведь сам подсказал системе возможность их нарушать. Мало того, заставил это сделать, когда оживлял Кента».
— Хочешь сказать, она решила мне отомстить?
«Полагаю, ситуация гораздо серьезнее, Дмилыч. И очень скоро мы все узнаем. А теперь решайся: идешь на риск, или нет?»
Первой мыслью было послать все далеко и надолго. Терпеть боль с риском потерять возрождение? Однако на другой чаше весов находилась зависимость от системы, которой ничего не стоило сотворить любую подставу
— А куда я денусь? — наконец выдавил из себя ответ.
«Тогда готовься».
— Мужики, я сейчас попрошу вас кое-что сделать. Прошу не удивляться и не задавать вопросов, просто выполните мои указания. Скажу лишь одно: это необходимо для нашего выживания. Моего, в первую очередь.
Они молча выслушали и приступили к исполнению.
Когда остался связанным в воде, сразу замерз. Затем резко накатил внутренний жар и возникла резкая боль в конечностях, словно их прищемили дверью, но не отпустили, продолжая увеличивать давление.
Не знаю, кто сказал, что зубная боль — самая крутая. Меня сейчас подвергали такому истязанию…
Зубы, наверное, тоже болели. Как минимум — от того, что я стиснул челюсти, пытаясь раскусить деревянную чурку. В глазах потемнело, но я изо всех сил старался отгонять темень, чтобы не вырубиться.
Пребывая в полукоматозном состоянии, видел клочок неба и держался лишь за него, осознавая, что из реальности пока не выпал. Когда же на светлом фоне появилась надпись: «Держись, сейчас будет по-настоящему больно», меня настиг приступ ярости.
«Какого ***! А до этого что было — укус комарика? *** *** ***!!! Что за издевательства? *** *** *** в задницу! Сейчас разорву веревки, выломаю дрын и кого-то так отделаю…»
— Му-у-у!!! — застонал настигнутый приступом, который «по-настоящему».
Сразу вместо неба увидел фейерверк из разноцветных искр, резко захотелось выпрыгнуть из собственной шкуры, поскольку именно она являлась источником всепоглощающей боли, ее записал в личные враги и очень хотел уничтожить. Самому казалось, что из всех дыр у меня сейчас валит дым…
Раздавшийся хруст перекушенной чурки сработал выключателем особенно острого болевого приступа, стало заметно легче.
— Я до сих пор в сознании? — прошептал непослушными губами.
«Ты справился, Дмилыч», — написала автономка.
— Можно выбираться? — с огромной надеждой задал вопрос.