— Дмилыч все-таки решил отправить воровку на наш суд? — скрывая усмешку, спросил разведчик.
— Он сделал еще лучше, Ливан: провел допрос подозреваемой, — ответил гость, на лице которого сейчас нельзя было прочитать ни одной эмоции.
— Она во всем созналась? — с иронией в голосе предположил зам начальника по разведке.
— Да, ты прав. У нее просто не было другого выхода.
— Это как? — Ливан округлил глаза — такого ответа он не ожидал.
— Ты слышал, кем приходится Дмилычу сотник Семеныч?
— Он — дядя его супруги. Это что-то меняет?
— А еще он — самый лучший алхимик в Рубежье.
— Подумаешь! Дмилыч — вообще аптекарь.
— При создании новых аптекарских снадобий система сразу оповещает всех жителей Рубежья, алхимия же остается в тени из-за побочных эффектов большинства препаратов.
— Не пойму, к чему вы ведете, Рингед?
— Ты говорил, что Лиара поссорилась с Дмилычем?
— Так и было, — подтвердил хозяин дома. Он все еще не притронулся к еде.
— Наверное, поэтому он и не стал ее жалеть, чтобы добиться правды. В результате дамочка честно ответила на все вопросы обвинения. И эти ответы ни тебя, ни Риваза точно не устроят.
— Нисколько не сомневаюсь, что воровка солгала. Небось, еще и слезу пустила для пущей достоверности.
— Возможности врать у нее не было, Ливан.
— Хотите сказать, что я все выдумал⁈ — с нажимом произнес «пострадавший».
— Я ничего не собираюсь тебе доказывать. Есть способ самому оправдаться.
— Что еще за способ? — опешил Ливан.
— Тот же, что применили к Лиаре. Она перед разговором приняла сыворотку правды.
— Откуда…
— Ты меня плохо слушал? Семеныч — лучший алхимик. Он для своего родственника сделал средство. Собирается также привезти сыворотку сюда и поучаствовать в допросе.
Добытчики имели возможность доставать из прежнего мира психотропное вещество, которое вроде бы развязывало язык обычному человеку. Однако большинство средств из той реальности не имело никакой силы над людьми этой.
— Допросе? — переспросил Ливан. — Кого Дмилыч собирается допрашивать — меня? Не слишком ли много он о себе возомнил?
— Дмилыч теперь думает не о себе, а о клане. Обвинение было предъявлено одному из его членов, а значит — всей организации. Глава клана имеет право требовать от нас того же, что мы потребовали от него. Учти: наше требование он, пусть по-своему, но выполнил.
Теперь заволновался Ливан, осознав, что угодил в собственную ловушку. Он понимал: имея правдивые ответы Лиары, дознаватель, особенно уровня Семеныча, будет точно знать, что спрашивать. А ответы…
— Я не собираюсь глотать алхимию. Вдруг у меня на нее аллергия?
— Если что — Семеныч поможет. При таком раскладе вполне логично, что любые твои отговорки вызовут подозрение, Ливан.
— И что делать?
— Тебе есть, что скрывать? — спросил Рингед, уже зная ответ.
В столовой повисла напряженная пауза. Ливан заметно нервничал, спешно пытаясь принять нелегкое решение.
— Да, я пошел на поводу у Риваза, поверив, что ему удастся заставить Дмилыча работать на гильдию, — снова заговорил он. — Руководству не сообщил, понимая, что законными методами реализовать это не получится. Дал свое согласие, собираясь контролировать излишне эмоционального приятеля, а в случае его успеха сразу ознакомить гильдию с результатами.
— И в итоге ты успешно облажался, Ливан. А не судят у нас только победителей.
— Вы отдадите меня Дмилычу на растерзание⁈ — ужаснулся разведчик.
— Нет, но могу лишь избавить вас с Ривазом от сыворотки правды. С сегодняшнего дня вы оба в гильдии не работаете. Дела сдать до обеда, не позднее завтрашнего утра покинуть поселок. И учтите: подписку о неразглашении с вас никто не снимал. Узнаем, что болтаете лишнего — объявим охоту.
Возразить было нечего. К тому же начальник не упомянул о штрафе, а ведь их могли запросто лишить всех упсов, находившихся на виртуальных счетах. Ливан обреченно склонил голову и произнес:
— Никаких разглашений. Мы понимаем, что подставили гильдию, и следующая ошибка станет последней.
— Вот и договорились.
Рингед поднялся из-за стола и покинул дом. Ему еще требовалось сочинить ответ на послание Дмилыча.
Идея Семеныча сработала на сто процентов. В гильдии сразу поверили в существование сыворотки и быстро прислали ответ на нашу, по сути, «дезу» о проведении допроса. Допрос Лилии я в принципе провести не мог, поскольку она должна была прибыть в станицу лишь завтра поутру.
Мое желание как можно скорее закрыть эту проблему подстегивалось необходимостью завершить приготовления к встрече с модификантом, который мог появиться в любое время.
И все же я не удержался от вопроса:
— Семеныч, а вдруг добытчики согласились бы на твой приезд к ним и не стали возражать против допроса Ливана?
— Значит, пришлось бы прокатиться, — ответил он. — А что касается дознания, то с моим уровнем развития легко понять, говорит человек правду или врет. Но нечто наподобие сыворотки все-таки пришлось бы сварганить. Я одно время увлекался гипнозом и даже пытался создать препарат, ослабляющий сопротивление человека внушению извне.
— И как?
— Да… кое-что получилось, но с тяжелым побочным эффектом. Потом мне это стало неинтересно. Забросил. Ладно, вопрос с гильдией решен, давай вернемся к главному.
Нам действительно следовало ускориться, так что тему закрыл.
— С ростом уровня умения Аптекарь повысилась эффективность запрещенного системой средства по замедлению наноботов, — сообщил сотнику. — Теперь оно должно сработать сразу.
— Отлично! — поддержал он. — А нам сейчас надо найти компонент, нейтрализующий замедление.
Буквально через полчаса мы смогли подобрать смесь из трех составляющих, которая активировалась в крови на тридцать секунд позже. При этом она не соединялась с замедлителем даже после перемешивания.
— Так, Дмилыч, два средства мы имеем. Теперь нужно подумать о способах их доставки к объекту воздействия.
— К модификанту? — переспросил я.
— К нему, родимому. Причем использовать баллончик в данном случае — крайняя мера.
В спешке мы не успевали подумать об антидоте против наших смертельно опасных препаратов для любого живого существа, имевшего в крови наноботов. А проверять воздействие даже малых доз этих снадобий на свой организм желания не имелось.
— Что предлагаешь?
— На ум приходится нечто вроде хлопушки. В мое время такие на Новый год использовали. Дернешь за веревочку — вылетает конфетти. У нас вместо конфетти — крайне неполезная субстанция.
У меня в прежнем мире был знакомый, носивший с собой четырехствольный травмат «Оса». Пистолет заряжался в том числе и газовыми патронами, которые парень называл хлопушками. Рассказал об этом Семенычу.
— Точно! Видел такой в наших магазинах. Иногда молодым девчонкам покупают, чтобы в городе от особо наглых отбивались.
Попросил Кента, и тот через десять минут принес оружие:
— Всего один оставался, — извинился боцман. — Зато патронов два десятка нашлось. Всех видов, в том числе — и газовые.
— Спасибо.
Мы продолжили свои изыскания. Еще примерно два часа потребовалось на создание снадобья ускорения наноботов. Его придумал сотник и даже немного рассмеялся, когда выяснил побочный эффект:
— Представляешь, через пять минут после воздействия препарата клиента ждет жутчайшее расстройство желудка.
— Если гад не сдохнет от разрушения сосудов, то загадит все вокруг? — не удержался я от улыбки. — Опасное средство ты придумал, Семеныч.
Опыты мы проводили в специальном алхимическом шкафу, чтобы между нами и «продукцией» всегда находилась полиэтиленовая пленка и стекло. Закончив с препаратами, аккуратно вынули руки из специальных рукавов-изоляторов.
— Осталось лишь снарядить патроны и баллончик, — тяжело вздохнув, напомнил сотник.
Мы уже полдня химичили, и оба чувствовали усталость от напряженной работы. Эксперименты требовали особой сосредоточенности и аккуратности движений. Фактически мы создавали биологическое оружие, опасное не только для модификантов.