- Кто это? - прошептал я.
- Тот, кого ты забыл, - сухо ответил отец. - Смотри.
Неподалеку, за углом, скрипнула дверь, выпустив наружу гул и рокот людного помещения. Послышались голоса, смех и крики. Мужчина, стоявший так близко, что я мог ощутить его запах, нерешительно выглянул из своего укрытия. Группа громкоголосых людей пришла в движение: двое, седой и его друг, пошли в одну сторону, бренчащие металлом войны направились в другую, а последний, длинноволосый, отправился в третью - в сторону нашего темного переулка.
Когда до Ватта оставалось лишь несколько шагов, стоявший рядом со мной незнакомец шепнул себе под нос что-то вроде «пошли» и двинулся наперерез Виконту. Мужчина надвинул капюшон до самого подбородка и вышел из тени, он подлетел к Ватту, прильнул к нему, словно заключая в объятия, и горячо зашептал:
- В замке нет охраны, - я слышал каждое слово так, будто незнакомец говорил со мной. - В замке нет охраны, совсем. Путь чист. Вы должны отомстить. Не беспокойтесь о страже. Одна из дочерей Фронсберга уже мертва, но семья вновь состоит из пяти человек - младший сын, Риман, не так давно нашел себе жену. Убейте их всех.
Ошарашенный Ватт испуганно вжался в стену и наверняка едва не обделался от страха. Он с трудом стоял на трясущихся ногах, пока неизвестный мужчина рассказывал ему о жизни моей семьи. Встреча закончилась так же неожиданно, как и началась. Незнакомец отпустил Ватта, шагнул в темноту вихляющего переулка и растворился в ночи.
Мы вновь оказались в комнате отца. Он сел на свой серебряный трон, точным движением поправил черную корону и воззрился на меня.
«Почему у него серые глаза? Они должны быть темными. Темнее янтаря, но светлее лесных каштанов, так говорила мать».
- Ты его упустил, - мрачно произнес Гереон. - Но я помогу тебе его найти, я знаю, где тебе следует...
- Нет.
Он выглядел так, словно я дал ему пощечину - удивленно и оскорблено.
- Что?
- Нет. Хватит крови. Я узнал этого человека, вспомнил его... Но это неважно.
- Он желал нам зла! - завопил отец.
- А кто из горожан не желал нам зла? Быть может, мне стоит вырезать целый город?
- Слабак! - прорычал мне в лицо Гереон-с-серыми-глазами. В его взгляде бурлила ненависть. - Трус! Ты недостоин носить мое имя! Ты даже не смог отомстить за нас, отомстить за меня!
- Я упился местью... Но я мстил не за тебя. Я не знаю, кто ты, ты не мой отец.
Гереон вскочил на ноги, и зловещая корона слетела с его головы. Он замер на миг, растерянно потрогал лоб... И расплылся в едкой улыбке, не нащупав там черного головного убора.
- Да пошел ты, Эр, - отец звонко щелкнул пальцами и рассыпался пеплом...
Я остался один в уютной и так хорошо знакомой мне комнате отца. Все, что окружало меня во сне, составляло, казалось, разные реальности. Вещи, лежавшие на столе, были в основном мне незнакомы, хотя некоторую часть из них я уже знал и видел. Здесь были стрелы, короткие и длинные, с темным и светлым оперением, круглые железные пули для ружей и пороховые мешочки, короткоствольные пистоли с маленькой рукоятью, которые в 1511 году, я знал это точно, еще не были изобретены. В аккуратной фарфоровой чашечке, окрашенной в приятный синий цвет, небрежно лежали обугленные с одной стороны пахучие палочки, с неповрежденного конца состоявшие из мягкого, пористого материала, обклеенного рыжей бумагой. От множества неизвестных мне предметов голова шла кругом, было душно и тошно. Загадочный трон сероглазого отца мерцал притягательным серебром, манящим к себе своей идеальностью и безупречностью. Я мучительно хотел сесть на него, опереться спиной на твердый металл, расслабленно положить ладони на холодные подлокотники. Я сделал шаг по направлению к роскошному трону.
- И что ты делаешь? - знакомый голос разрезал тишину. Он звучал совсем рядом, быть может, в паре метров позади меня, не смотря на то, что еще секунду назад комната определенно была пуста. И этот голос резал, вызывал боль.
Я хотел повернуться и увидеть ее, но мне было страшно, страшно встретить холодный блеск серых глаз, нисколько не сочетающийся с ее прекрасным лицом.
- Эр? - голос дрожал, как дрожит слабое пламя на сильном ветру.
«Это она. Клянусь моим именем, это она». Комната буквально наполнялась ее присутствием, я ощущал, чувствовал, как будто это было каким-то новым, но естественным, физиологическим аспектом моего восприятия. Я повернулся к ней... И не смог сдержать мучительный стон - моя милая Меридит стояла в нескольких шагах от меня, сжимая в руках маленькую алую свечку, излучающую теплый свет. Я ощутил, как мои глаза наполнились слезами, а рыдания тягучим комом застряли в горле.