- Ч... Что?
- Да, да. Я не случайно оказался там в ту ночь. Лес каким-то образом привел меня, чтобы показать, кто я есть на самом деле. Чтобы открыть мне правду, - он резко поднялся с кресла и широко развел руки. - Я вечен, Эр! Как высокие горы и сама земля. Я рожден, чтобы править и нести свет, подчинять и наставлять, быть идолом и страхом.
- Это безумие. Что ты несешь?! Такого не может...
- Не может быть? Может, Эр, еще как может. Все, что говорил мне голос, оказалось правдой. Ты помнишь Теора?
Холодок пробежал по спине. Теор. Врач. Он лечил меня после того случая с волком, и именно его мне показывал Гереон-с-серыми-глазами, говоря, что я убил не всех.
- Помню.
- Теор был заодно с Ваттом, - тихо произнес Рэс.
- Откуда...
- Голос рассказал мне. И показал. А потом и сам Теор прохныкал признание, когда я нашел его и приставил холодный металл к его горлу, - он мечтательно закатил глаза. - Это было невероятно. Просто божественно. Я знал все о нем, все! Знал, почему он решил помочь Ватту, знал, когда и как это произошло. Этот врач говорил и говорил, а я слушал и все больше удивлялся тому, насколько точно голос все описал...
Рэс рассказал мне, хоть я его и не просил. Возбужденная речь неудержимым потоком лилась из него, и даже если бы я сказал ему остановиться, он бы все равно продолжал говорить.
Теор боялся моей семьи, дрожал, вспоминая предостережение моего отца, но он не мог не думать о таинственном случае божественного исцеления семилетнего Римана Фронсберга. Врач искал ответы, искал объяснение, тщетно рылся в медицинских трактатах, но не находил того, что могло бы стать уверенным базисом для будущей гипотезы невероятного чуда. Теор бился в молчаливой злобе, страдая от собственного невежества и вынужденного одиночества. Он должен был допустить ошибку. И допустил. К середине 1500-го он решил, что сможет найти хоть что-то, способное пролить свет на загадочное выздоровление, в древних письменах лесных знахарей и ведьм. Но изучение еретических знаний тогда каралось смертью, и Теор знал об этом. Он старательно скрывал свои новые интересы, а спустя несколько месяцев утратил бдительность - цех узнал обо всем. Целителю сохранили жизнь, но лишили всех имеющихся привилегий, отобрали право заниматься медициной, глухо выслушивая его мольбы и попытки оправдаться. Его уничтожили и растоптали. Винил он, конечно же, Фронсбергов.
- Я нашел его в Париже, - глаза Рэса зловеще блестели. - Именно там, куда указал мне голос. Быстро и просто, словно я пришел забрать то, что причиталось только мне. И мне причиталась жизнь Теора.
- Рэс... - на выдохе произнес я. Сказанное им шокировало и ужасало.
- Но это еще не все, милорд Художник! - он вскинул вверх руку, призывая к тишине. - Голос никогда не говорил о тебе. Я не обращал на это внимания до недавнего времени, пока ты не начал покидать свою любимую Башню.
- К чему ты клонишь?
- Видишь ли, я уже привык к своей роли, и не хотел расставаться с тем, что имею. А ты вдруг неожиданно начал оживать, что было мне крайне не на руку, - Рэс осекся. - Так вообще говорят? Крайне не на руку... А, не важно! В общем, - он запустил руку за пазуху и вытащил оттуда небольшой коричневый мешочек. Номрес легко потянул за тонкие веревочки и высыпал содержимое на ладонь.
- Это... Это грибы?
- Не простые грибы, Эр. Это Galerina marginata. Галерина окаймленная. По крайней мере, так их будут называть в далеком будущем. Они содержат аматоксины, смертельный яд, разрушающий почки и печень. Откуда я это знаю? - Рэс хищно улыбался, расхаживая по комнате. - Теперь я знаю очень много такого, что человечество откроет весьма нескоро. Но в этом есть своя ирония. Я имею в виду, в этих грибах. Ведь именно ими...
- Ты отравил всех этих людей, - правда была тяжелой.
- Да, - он небрежно отмахнулся. - Это мелочи. Вынужденные жертвы. Эти смерти не были напрасными, они открыли мне...
- Ты заигрался в бога. Ты... Ты... Рэс, будь ты проклят!
Рэс не дал мне встать с кровати. Едва я сделал попытку подняться, он грубо толкнул меня обратно. В его движениях была сила и уверенность.
- Ты, ты, ты. Дай мне договорить, чтоб тебя! Эти грибы должны были тебя убить.