Флакон летел медленно. Поблескивая смертельным содержимым, вращался в воздухе, неумолимо приближаясь к ногам моих доблестных стражников. Я краем глаза улавливал едва заметные движения внутри удивленной толпы Рэсовских головорезов, но мой взгляд был прикован к этой маленькой стеклянной колбочке. Душа переливалась в многократно искаженных лучах заходящего солнца, мерцала желтым и красным в самом сердце своей неестественной чистоты. Душа будто искала свободы, стремилась разорвать оковы этого хрупкого, но нерушимого для нее сосуда.
С легким треском разбившегося стекла она вырвалась на волю.
- Что это? - низкий голос одного из наемников разрезал зыбкую тишину. - Духи?
Семнадцать убийц озадачено смотрели на темнеющую лужу освобожденной Души.
- Очень смешно, - Шрам мощно сплюнул на пол и подошел на еще один шаг. Его щербатая ладонь привычно легла на топорище жестокого оружия, заправленного за пояс. - Все-таки ты окончательно спятил. Вы и правда стоите друг друга, но Рэс мне хотя бы нравился. Он был нашей масти. Даже тогда, когда у него поехала крыша. А вот ты, - он презрительно сморщился. - Милорд Гребанный Художник. Лучше бы ты не вылезал из своей башни. Но теперь уже...
Его злобную речь прервал гулкий звук. Один из наемников, стоявший ближе всех к мерцающим осколкам разбитого сосуда, молча упал на пол. А за ним еще и еще один. Они падали как бездушные марионетки уличного кукольника, не охая, не вздыхая, не вскрикивая. Толпа убийц умирала в абсолютном безмолвии, лишь глухие удары тяжелых тел о мраморный пол огромной залы раздавались в тишине. Душа работала. И она прекрасно пахла. Даже более того - ее запах удивительно точно повторял ароматы светящегося лесного тумана Темени. Душа благоухала всем и сразу, сотни тонов летали в воздухе и не смешивались.
Я стоял на самом краю невысокой сцены и жадно вдыхал чудесный букет величайшего творения Оэйери. Я ждал смерти. Потемнения в глазах, внезапно навалившейся сонливости, побороть которую ничто не в силах, легкого покалывания в онемевающих конечностях... Но не было ничего.
Душа меня пощадила.
Часть 3. Глава 2. Город на реке
28.03.2011-10.05.2011.
Со смертью Рэса сны прекратились. Знакомые лица с жуткими серыми, светящимися глазами и словами «Проснись!», мои хождения во сне - все это исчезло так, словно никогда и не было... Но картины в Башне остались, и я их избегал, избегал саму Башню, будто ее широкая тень, пересекающая внутренний двор, была первозданной чернотой, способной поглотить неосмотрительного человека. А ведь она была моим домом. Не замок, не его привычная взору, ухоженная территория, не просторные залы и уютные комнаты, а именно Башня Искусств, в которой я провел несметное количество дневных и ночных часов. И эти злые картины выставили меня за порог собственного дома, лишили крова. Нерушимые рисунки Эм были проблемой, которую я никак не мог решить. Я не мог заставить себя подняться наверх и предпринять еще одну попытку их уничтожения. Но, к счастью, мне было чем заняться - земли Кэрара должны были вновь стать землями Фронсбергов.
На восстановление феода ушло немало времени. Отстроить заново дом или даже целую деревню несложно, как и несложно найти в Майнце толковых егерей, трапперов и охотников. А вот вернуть доверие многочисленных подданных... Эта задача не из легких. В особенности для человека моего положения, близкий друг которого на протяжении нескольких лет сеял террор и смерть. Мне пришлось пожинать богатый урожай Рэса, ведь все свои зверства он чинил от имени Фронсбергов. От моего имени. Если я скажу, что народ меня не принимал, то это будет невероятным преуменьшением. Меня ненавидели и боялись, шептались за моей спиной и истово крестились, стояло мне появиться неподалеку. Было тяжело, даже не смотря на помощь Оэйери.
Я не искал с ним встречи и не ждал его визита. Откровенно говоря, я не думал, что загадочный отравитель станет неотъемлемой частью моей жизни. Но Герберт сам пришел ко мне в середине июля 1522-го, спустя полтора месяца после нашего знакомства. Он прибыл в Вакернхайм, когда меня не было в замке, по-свойски расположился на ступенях дома и принялся ожидать моего возвращения. Оэйери встретил меня скромной улыбкой и низким поклоном.
- Чудесный вечер, милорд, - приветливо начал он.
Мы долго беседовали в сгущающихся теплых сумерках. Со слов Герберта, он пришел, чтобы предложить свою помощь. Лысый алхимик сказал, что неплохо знает феод и живущих в нем людей, что мои последние действия привлекли его внимание, и он готов приложить всевозможные усилия, чтобы восстановить разрушенное Рэсом.