- Но вы же хотите вернуть себе Башню. Разве нет?
Я хотел. Очень хотел.
- Хорошо, пусть будет так. Только давайте сами. Я не хочу к ним прикасаться.
Оэйери равнодушно пожал плечами, без разбора выбрал одну из картин и направился к выходу из Башни. Спустившись во внутренний двор, алхимик громко позвал своего протеже. Пока я изливал душу Герберту, Кай изучал замок. Мальчик, насколько я знал и видел, любил ходить по просторным комнатам и широким коридорам. Он впитывал в себя запахи и атмосферу древнего дома, неустанно восхищался величием и изяществом Вакернхайма, был откровенно счастлив недавнему переезду.
Мальчик с готовностью откликнулся на зов своего наставника, сбежал по высокому крыльцу и, улыбаясь, направился к нам.
- Мастер! - Керстен низко поклонился.
- Кай, принеси мне Серебро.
Мальчик резво кивнул головой, развернулся на пятках и устремился обратно в замок. Через несколько секунд, или минут, ученик алхимика вернулся к нам. В руках он сжимал маленький пузырек светло-серой, мутноватой жидкости, плотно закупоренный дубовой пробкой.
- Благодарю, - Герберт бережно принял миниатюрный сосуд. - Теперь можешь идти, Кай.
Мастер положил картину на землю.
«Больно смотреть».
У наших ног лежала убитая Эм. Ее прекрасные глаза слепо смотрели куда-то прямо и немного в бок, грязная походная одежда заметно съехала, обнажив левое плечо, а ее стройное, хрупкое тело окаймляли багровые сгустки мертвой крови.
- Переверните ее, - Оэйери удивленно вскинул бровь на мою просьбу. - Просто переверните рисунок.
Он сделал так. Затем аккуратно откупорил флакон с Серебром, отточенным движением длинных пальцев отбросив ненужную пробку, и вылил часть состава на старый холст. Я ожидал, что картина начнет шипеть и дымиться, полагал, что от серого яда алхимика холст вспыхнет ярким пламенем неестественного цвета... Но ничего не происходило. Герберт вылил остатки мутноватой жидкости на сухую часть перевернутого рисунка, после чего воткнул колбу горлышком в землю, достал ее и тщательно вытер. Оэйери спокойно смотрел на лежащий перед нами холст и методично поглаживал лысину. Серебро подействовало секунд через десять. Сначала слабо и едва заметно - то тут, то там холст начал истончаться и выгибаться. Он словно плавился над жарким огнем. Спустя еще несколько секунд яд мастера принялся уничтожать жуткую картину. Холст исчезал на глазах, растворялся в воздухе, оставляя на земле густые капли смешавшегося, тягучего масла.
- Ну, вот и все, - Оэйери улыбнулся, победно глядя на светлую деревянную рамку, на которой еще несколько мгновений назад было закреплено тканевое полотно.
- Неплохой фокус.
- Алхимия, милорд, алхимия. Если вы не против, я пойду отдыхать. Эта была долгая ночь, которой предшествовал не менее долгий день.
- Спасибо вам за все, Герберт. И за вашу помощь в феоде, и за это, - я махнул рукой на остатки картины. - И за то, что выслушали.
- Я обязан вам многим, милорд, и не мог отказать. К тому же ваша история оказалась чем-то... Неординарным. Всю жизнь я считал себя единственной из оставшихся загадок этого города. Его тайной, - он устало посмотрел на меня. - Эгоистично, правда? В любом случае, вы меня удивили. Не думал, что кому-то это вообще под силу... Ладно! Я благодарен вам, вы благодарны мне. Теперь нам обоим не помешает отдых.
Бросив прощальный взгляд на уничтоженную картину, мы отправились в замок.
*
- Ну-у-у-у, - задумчиво протянул мастер. - Это действительно странно. Если, конечно, это не ваша злая шутка.
Он подозрительно покосился на меня и тут же направился к рисунку. Картина была на месте. Цела и невредима. Рамка уничтоженного холста так и лежала во дворе дома, мы видели следы засохшего и частично впитавшегося в землю масла, когда проходили мимо... Но она вернулась. Оэйери внимательно изучал мольберт.
- Она в точности такая же, какой была вчера... Как такое может быть?
- Я же вам рассказывал. Вы думали, что я шучу?
- Я думаю, что вы все еще шутите. Признайтесь, это ваших рук дело?
Он не верил.
- Вы в своем уме, Герберт? С чего бы мне делать это? С чего бы мне рисовать ее, - широким движением руки я указал на висящие картины. - В подобном образе?
- Не знаю, но... Здесь каждый мазок идеально похож на то, что уничтожило Серебро. Это невероятно.
- Вы запомнили отдельные мазки? Вы же даже толком на нее не смотрели вчера.
- Я алхимик, милорд. Моя память хранит рецептуры сотни моих творений, а они, прошу заметить, не односложны, - Оэйери задумчиво гладил бритую голову и нервно кусал губы. - Проклятье! Я не понимаю этого! А я ненавижу вещи, которые не могу понять!