- Успокойтесь. Я говорил вам, что так произойдет. Не знаю, что мы можем здесь сделать, и можем ли вообще. Пойдемте, Герберт...
- Нет, - алхимик недвижимо стоял перед картиной. - Я не могу это так оставить, милорд. У меня есть одна идея.
- Что вы...
Я не успел договорить. Оэйери подлетел к рисунку, сорвал его с мольберта и устремился к окну. Он со злостью швырнул холст в высокий проем, когда до него оставалось несколько шагов. Все произошло настолько быстро, что картина, казалось, мимолетным видением мелькнула передо мной, чтобы затем раствориться в ярком утреннем свете.
- Я вел себя так же. Сначала. Топтал, жег и рвал их. Но все бессмысленно. Вам стало легче?
- Нет, - его ноздри яростно трепетали. - Мне станет легче, когда я пойму, что здесь происходит.
- Вы можете попытаться, но сомневаюсь, что у вас много шансов. В этом месте вопросов намного больше, чем ответов.
- Увидим, милорд. Просто... Дайте мне немного времени. Мне нужна лишь попытка.
- Да пожалуйста. Только не трогайте МОИ картины.
- И в мыслях не было.
Оэйери был настроен решительно. Весь остаток дня он провел в поспешных и непонятных мне сборах. Алхимик явно нервничал и действовал порывисто, несвойственно самому себе. Никогда бы не подумал, что этот обстоятельный и терпеливый человек, неспешно и размеренно собиравший при мне все свое имущество пару недель назад, может вести себя настолько несдержанно. Он бурлил и кипел, громко хлопал крышками своих многочисленных сундуков, примерял походные наряды и раздавал короткие, обрывистые указания слугам и Каю. Когда до заката оставалось лишь несколько часов, Герберт приказал снарядить лошадь.
- Куда вы поедете?
- Этого я вам не скажу. Не могу сказать, милорд, уж поймите меня. Я вернусь утром. Доброй вам ночи.
- Удачи, мэйн. Что бы вы ни задумали.
В ответ он лишь молча кивнул, легонько пришпорил серую кобылу и медленно вывел лошадь за внешние ворота. У меня совершенно не было идей относительно его отъезда. Куда бы он ни шел в пределах моего феода, Герберта везде ждал радушный прием и любая посильная помощь. Но как помочь тому, кто зашел в тупик, и кого всегда считали всесильным? Какой совет дать тому, кто всегда раздавал дельные и правильные советы, а теперь выглядит абсолютно потерянным? Я не знал, куда и зачем отправился Оэйери, но надеялся, что ему удастся найти искомое, и надежда моя отчасти была эгоистичной - мне хотелось верить, что он сможет вернуть мне Башню.
*
На следующее утро я встретил его во внутреннем дворе замка. Он бродил кругами, заламывая руки и что-то невнятно бормоча. Оэйери остолбенел, едва завидев меня.
- Как вам спалось, милорд? - прокричал он наигранно бодрым голосом.
- Хорошо, спасибо. Вы давно вернулись? Нашли то, что искали?
- Да, милорд, да, - алхимик сделал небольшую паузу. - Я вам верю.
- Верите? Чему верите? Истории про картины?
- Всему. Я верю всему, каждому слову, что вы произнесли той ночью. И я никуда не уезжал, милорд. Вчерашние сборы и сам мой отъезд были лишь представлением. Постановкой. А постановка эта была для вас, - он протянул руку, не дав мне заговорить. - Я провел ночь в Башне.
Ревность пробила мое сердце. Резким ударом, тяжелым как весь камень моего дома обрушилась на затылок.
«Ублюдок обманул меня! Провел ночь там, провел ночь с ней! Я отрублю ему голову и насажу ее на кол, а кол этот установлю на самой верхушке моей Башни, чтобы каждый знал, что его ждет в случае нарушения границы...»
- Милорд? - Оэйери испуганно смотрел на меня. - Вы в порядке?
Все улетучилось. Внезапный гнев рассеялся, как утренняя дымка, я смотрел в чистые глаза алхимика и не понимал, откуда взялась эта мимолетная эмоциональная буря.
- Я в порядке. Что вы говорили?
- Я провел ночь в Башне, милорд, - он с опаской смотрел на меня, то и дело пожевывая губы. - И мне есть, что вам рассказать...
* * * * *
Он выехал из замка и отправился на запад. До ближайших деревьев было недалеко, но мастер верил, что сможет остаться незамеченным, если затаится в низком буреломе лесной дороги. Ему предстояло ждать несколько часов, и почему бы не провести эти часы в столь приятном и столь редком уединении. Следует многое обдумать. В последние дни у него было очень много дел и очень мало времени, которого едва хватало на выполнение первостепенных задач молодого лорда. Но он справлялся, как и всегда.
- Надо подумать, хорошенько подумать. Как считаешь? - «Согласен». - Что скажешь на счет историй Фронсберга? Я как-то с трудом могу поверить во все это, ведь многие вещи кажутся уж очень дикими... Но ведь придумать подобное он не мог. Наверное. - «Это как посмотреть. Времени у него было немало, насколько я понимаю. Может, это все-таки выдумки...». - Может и так. В таком случае воображение у него поразительное, не так ли?