В его извращенном мозгу крутилась лишь одна мысль - он должен будет это повторить. Должен! Вся его жизнь свелась к этому моменту. Сильное возбуждение с причинением боли беспомощной, хрупкой женщине. Все, что он когда-либо испытывал до этого оргазма, меркнет в собственном ничтожестве. Рональд с интересом задумался, сработает ли этот трюк с мужчиной, когда услышал позади:
- Эй, вы!
Юноша испытал уничтожающий прилив гнева и раздражения. В конце концов, он не знал, что у куртизанок, как правило, бывают защитники. Рональд резко повернулся на каблуках и заорал:
- Что?!
- Как вы смеете так вести себя с женщиной? - говоривший выглядел крайне посредственно. Среднего роста, лет двадцати пяти, мужчина был одет в простой кожаный мундир светло-коричневого цвета, черные скромные башмаки, черные кюлоты, белую рубашку без принятых у аристократов жабо и кружевных манжетов и белые чистые чулки. Максимум - торгаш средней руки.
- Как ТЫ смеешь обращаться ко МНЕ в подобном тоне, шваль?! - Рональд ошалело вертел глазами, разрываемый яростью. - Ты хоть представляешь, кто перед тобой?!
- И кто же вы? - ровным голосом спросил незнакомец.
- Ничтожество... - Рональд надменно фыркнул. - Тебе выпала честь разговаривать с Фронсбергом!
Безымянный торгаш резко изменился в лице, его глаза панически забегали, а губы едва заметно задрожали:
- Ф-Фронсб-берг? - мужчина проворно преклонил колено. За его спиной Рональд увидел еще троих, не менее жалких выскочек, неуверенно топчущихся у входа в трактир. - Прощу прощения, милорд. Я не мог знать, что представитель вашего рода приехал в Лондон.
Реакция торгаша успокоила Рональда. Эта шваль знает свое место, по крайней мере, ему не придется их учить.
- Шлюха меня обидела, - гневно выплюнул юноша. - Я преподал ей урок.
- Более чем заслуженно, милорд, - мужчина стоял в позе верного рыцаря, не решаясь поднять головы. - Нижайше прошу извинений за беспокойство. Позвольте мне удалиться, ваша милость.
- Иди, - Рональд величественно махнул правой рукой, пышные манжеты затрепетали в вечернем воздухе, подобно крыльям множества птиц. - Сегодня я великодушен.
- Благодарю вас, милорд, благодарю, - торгаш начал пятиться назад, продолжая смотреть в землю.
Рональд развернулся и, не торопясь, отправился в сторону дома. Он и правда чувствовал себя великодушным. Пережитое в трактире наполнило его жизнь новым, извращенным и одновременно прекрасным смыслом. Он обязательно это повторит, и чем скорее, тем лучше. Но в следующий раз Рональд посмакует пикантный момент наслаждения, прочувствует его и преумножит. Куртизанок в этом городе много, и уж тем более...
- Милорд! - снова голос торгаша. Возможно, он хочет подарить Фронсбергу избитую проститутку. Но зачем ему покалеченная шлюха?
Юноша начал медленно и вальяжно разворачиваться, стремясь показать всем своим видом, что приставучий незнакомец крайне надоел его благородной особе.
- Ну что еще...
Если бы у Рональда была возможность описать дальнейшие события, то он бы использовал лишь одно слово - боль. Торгаш налетел на него, как налетает ураган на ветхий сельский домик, разрушая его под самый земляной пол. В правой руке побелевшими пальцами незнакомец крепко сжимал увесистый камень размером с кулак. Левую сторону лица Фронсберга пронзила нестерпимая, кричащая боль. Твердый кусок горной породы смачно порвал щеку Рональда, выбил четыре зуба, сломав верхнюю челюсть и мелко раздробив скуловую кость. Порывисто вдохнув, юноша едва не подавился собственными зубами, но умудрился их выплюнуть. Ужасная боль заслонила собой все, этот вонючий и шумный город, весь мир.