Похороны прошли гладко, могу сказать наверняка, хотя сам я на них и не присутствовал. Если не считать мрачного взгляда Чарльза, которым он настойчиво сверлил меня на протяжении пары последующих месяцев, то все шло в точности по плану. Лишь одно обстоятельство в тщательно сфальсифицированной смерти Бенедикта меня угнетало - мне пришлось пожертвовать одной из лошадей. Я долго противился этому, но дотошный старик, в конечном счете, убедил меня в необходимости приношения обозначенной жертвы. Печальный факт.
Следующим этапом становления нашей истории был визит врача в Гренсфорд. На роль постепенно сходящей с ума Оливии мы выбрали тридцати четырех летнюю кухарку, десять лет назад приведенную в особняк бойким домоправителем. С Элизабет было немного сложнее, пришлось поискать подходящую девочку среди крестьянских семей, принадлежащих к феоду. В итоге, к назначенному сроку мы нашли идеальную кандидатку, получили согласие ее семьи, щедро одарив их золотом, рассказали ей о ее роли в нашем небольшом спектакле. Девочка страдала серьезным искривлением позвоночника, но подобное заболевание было нам только на руку. Было даже интересно, какой вердикт вынесет мелкий честерский врачеватель, основываясь на собственных наблюдениях и поддельной панике Чарльза.
К концу октября 1745 года все было готово - актеры Гренсфорда заняли свои места, а главный герой настоящей сцены поехал в город за врачом.
Но не все прошло гладко.
Точнее, если говорить о создании нашей легенды, то все прошло идеально. Чарли и Шертон приехали в Гренсфорд к полудню, шел проливной дождь, наводящий дымку обреченности и таинственного страха на серый особняк. Они проследовали в комнату Лжеоливии, где наша верная кухарка со странным именем то ли Айя, то ли Аия, резким приветствием отправила их в спальню Лжелизи. Затем, мужчина и старик провели полчаса в комнате с крестьянской дочкой. Чарльз с замиранием сердца следил за тем, как олух-костоправ недоуменно крутится возле своего саквояжа, задавая невнятные вопросы и получая на них заранее отрепетированные ответы. Девочка безупречно справилась со своей ролью, а МакУэйд в паре с врачом вернулся в спальню Оливии. Я находился в соседней комнате и прекрасно слышал по-театральному громкий диалог между Шертоном и «безумной вдовой», и едва не засмеялся, когда деревенский болтун диагностировал чахотку у вполне здоровой девочки. В итоге ошарашенный и откровенно напуганный пустослов, спасаясь, покинул Гренсфорд и, подобно крысам, разносящим чуму, понес с собой весть о страхе, обитающем в древнем доме.
Я напряженно сидел в удобном кресле и не менее напряженно смотрел в окно, обдумывая и анализируя все произошедшее. Шертон с минуты на минуту должен был покинуть мрачный особняк, и я ждал возвращения Чарльза, чтобы разделить с ним мои мысли и обсудить наш следующий шаг. Большая часть дела была сделана. Теперь мы рассчитывали, что врач начнет распространять жуткие слухи, поделившись ими в первую очередь со своим напарником - Генри. Параллельно с этим, старик продолжит посещать «Дэрристер», рассказывая Блэкстоуну о том, как разворачивается ситуация внутри Гренсфорда. В конечном счете, к 1747 году МакУэйд в диалоге с хромоногим психологом должен будет подытожить свои in vivo наблюдения, сказав, что вдова окончательно сошла с ума.
Я услышал, как Чарльз стремительно бежит по коридору второго этажа, глухо стуча мокрыми каблуками по деревянному полу. Секундой позже он резко отворил дверь, остановившись за моей спиной. Старик тяжело дышал.
- Что думаешь? Как по мне, все прошло безупре...
Я повернулся и увидел мертвенно-бледное лицо МакУэйда. Его глаза и щеки впали, а в волосах будто бы прибавилось седины. И я точно знал, что произошло. До того, как он начал говорить, я знал, что он увидел прошедшей ночью.
Ему приснился сон.
- Я-я... Я видел... - заикаясь, начал старик.
Я напряженно взмахнул рукой.
- Что? Присядь, Чарли, ты бледен, как мел. Того и гляди упадешь в обморок.
Хранитель мешком рухнул в соседнее кресло.
- Давай по порядку. Что случилось? И когда?
- Я с-спал на полу. В комнате этого врача, - он интенсивно завертел головой. - На отдельном этаже, у него там что-то типа лаборатории, - старик поморщился. - Там дико воняет тимьяном и ванилью, будто он не лекарь, а пекарь.
- Продолжай.
- И, и м-мне приснились они, - последнее слово он прошептал, сжавшись от ужаса.
- Они?
- Да, Господин. Эта семья, которую мы придумали...